Симфония праха - страница 3

Тихо. Будто бы снова вернулся в свой детский мир. Он прекрасен и напоминает о домашнем уюте. В нем другая сторона улицы еще закрыта, а верхние полки на кухне заставлены незнакомыми бутылками. Спокойствие там, где пахнет маминой выпечкой и ее цветочными духами. Покой спрятан в нежных колыбельных.

Я лежу на диване в гостиной родного дома и засыпаю в самой неудобной позе из всех возможных. Нос забит, челка лезет в глаза, а ноги онемели, но мне слишком лень двигаться. Мне слишком хорошо. Голос мамы сливается с разговорами незнакомых гостей, их громкий смех резко бьет по ушам. Я так хочу спать, что не хватает сил даже на недовольную гримасу. Чувствую, как мама берет меня на руки, придерживает свисающую голову. На самом деле я уже проснулся, но все равно притворяюсь, чтобы меня донесли до мягкой кроватки. В объятьях мамы тихо и тепло. Только с ней я могу найти покой и снова стать ребенком, а не «умным не по годам мальчиком». Поэтому я разрешаю себе расслабиться.

Семьдесят один год.

Семьдесят. Один. Год.

Вот сколько я живу на прогнившей людьми земле. Эта цифра никак не укладывается в сознании. Так много всего позади: старый дом, десятки смертей, ненаглядная дочь, шумная молодость… Война. Поиски места в этом мире после того, как она закончилась.

Война со всей силы вышвырнула нас, детей повседневных выстрелов и дыхания смерти, в непонятный мир птиц, что поют на восходящее солнце. Кажется, только вчера я гуляла по ночным улицам вместе с людьми, лица которых почти забыты. Мы могли почувствовать вкус победы – он отдавал пролитой кровью и предсмертными слезами. Победа означала конец войны и начало мира, а значит, что-то совсем чужое для наших бродячих душ. Франция свободна. Я свободна… Но было слишком сложно научиться жить завтрашним днем, когда ты пять лет имела право лишь на хрупкое мгновенье. Будущее казалось настолько далеким, что не разглядишь с самым мощным телескопом. Потом появилась она – дитя, которому так сильно хотелось показать не тот мир, где я сама выросла. Хотелось дать моему нежному солнышку все без остатка.

Каждый ее праздник отмечался так, как будто в этот день звезды сходились в космическом танце, а Бог спускался на землю. А теперь что? Ее заветный день я провожу среди уставших незнакомцев, ждущих поезда. Мое тело сгибается под тяжестью пакетов, а мысли крутятся вокруг рельсов впереди.

– Вам помочь?

Какой наблюдательный молодой человек. Заметил такую маленькую деталь, как немой крик о помощи. Может, я выгляжу настолько жалко, что меня надо непременно спасать? Тревожные мысли, как яд, отравляют мою голову. Может, пальцы так сильно дрожат, что все давно считают меня ходячим мертвецом? Может, все уставились на мою сгорбленную спину и боятся, как бы она не сломалась?

Не хочу так. У меня еще есть время. На меня не будут смотреть с жалостью, думая, что я не в силах нести собственную жизнь на плечах. Я несла на плечах чужие жизни.

Нет, нет, нет. Только не сейчас. Не тогда, когда я пытаюсь убедить себя, что у меня есть шанс. Не тогда, когда я живу самообманом, придумывая мнимое будущее. Не тогда, когда настоящая жизнь осталась в прошлом.

– Сама справлюсь, – бросаю холодно и грубо.

По-другому нельзя. Нужно доказать, что я все еще могу что-то сделать. Правда, не знаю, кому доказать: всему миру, самой себе, Богу или совершенным ошибкам. А вот ошибок было много. Очень. Одна ошибка сменяла другую, когда первую я даже не успевала исправить. Неужели я это заслужила? Может, и да. Но я ведь старалась.