Симоха начал свой сказ с лесных традиций, установленных еще предками в давние времена. Речь шла о длительном гостевании подростков одной лесной семьи у другой.
– Когда только входил я в молодецкую силу, меня отвели в Шеру, место в лесу, принадлежащее нашей родне. Шли мы четыре светлых дня, три раза ночуя в лесу. Встретили нас с радостью, и мне в этой семье сразу понравилось. Та родня уже приспособилась плавить из породы железо, другой родственник им подсказал. Вокруг них железных каменьев накидано видимо-невидимо. Вот я и попал под кладку плавильной печи.
– Кто же тот, другой родственник, что научил печь класть?
– Мы лесные люди сами по себе, токмо грамоты не знаем, а в остальном надо поглядеть у кого ума больше. Мы древние по названию, но вовсе не дремучие.
– Чего ты грамоту упоминаешь?
– Был бы грамотным, написал бы много и о многом. Бывает, знает один секрет и носит в себе. Помирает и все знания пропадают.
За рассказом и не заметили, что на взгорке показалась Бунчиха. Для друзей настало время выбирать место для стоянки. Вдруг из-за громадной липы, растущей на обочине, вышел молодой неопрятный парень. Он размахивал руками и просил остановиться.
– Чего случилось? – спросил Симоха.
– Брат мой ногу подломил, идти совсем не может. Помогите вывезти его из леса на дорогу.
– Чудно как-то, парень! Неужели у тебя силы нет брата из леса вытащить?
– Силы были, растерял я их, уже и сдвинуть брата не в состоянии. А вы вон с повозкой, да почти пустой. Здесь по лесной дороге четверть версты всего будет.
– Чем заплатишь? – не мог угомониться Симоха.
– Не обижу, – обнадежил мужик.
Друзья переглянулись. Симоха едва кивнул. Стало понятно, настоящая ловушка, но отступать нельзя, иначе вся их затея не стоит и горшка разбитого.
– Ну, что, Симоха, кинь добро за лес, после на́йдешь? Так, что ли?
– Давай, парень, кажи дорогу. Только про посул свой не забудь.
Действительно, через четверть версты, приваленный спиной к дереву и, раскинув в разные стороны ноги, сидел здоровенный мужик.
– Вот, Локис, подмогу привел, – крикнул проводник.
«Раненый» ответил, даже не повернув в сторону спасения своей головы.
– Матеуш, брат, век не забуду.
Сразу после этих слов из-за ближайших деревьев вышли двое таких же парней.
– Все москали, отъездились, – раненый встал, как ни в чем не бывало, и подошел к путникам, – руки назад, – скомандовал он.
Когда Сашка и Симоха закинули руки за спину, проводник лихо скрутил их веревками. Ребят усадили на траву и четверо бандитов начали между собой разговоры на непонятном языке. При этом один из них шарил по телеге, заглядывал под сиденье, под днище. Пять буханок хлеба, шмат сала, связку баранок положили на мешок. Бандиты отрезали куски, жевали и продолжали свой непонятный разговор. Один из бандитов налил из жбана в братину кваса и влил в рот сначала Симохе, потом Сашке. Бандиты заржали и продолжали лепетать на своем бесцветном языке.
На русском языке первым заговорил Локис:
– Кто такие, куда путь держите?
– Лаптежники мы из Малоярославца. Ездим по деревням, собираем заказы, потом выполняем их, тем и живем. Мы – вотчинные ремесленники.
Бандиты опять заржали.
– Зря смеетесь, – первым заговорил Симоха, – почитай вся Русь-матушка в лаптях ходит и не жалуется. На-ка, примерь мои лапти, думаю размер как раз по тебе будет, – и Симоха вытянул ногу.
Бандиты переглянулись. Тот, который Андриус, скинул свои перемотины, потом разул пленника. На свои грязные ноги намотал онучи, перевязал их веревкой и приторочил лапоть. Встал, потоптался и крикнул:
