Она умерла оттого, что закат был
безумно красив,
что мертвый пожар опрокинул
в себе неподвижный залив,
и был так причудливо-странен
вечерних огней перелив.
Как крылья у тонущей чайки, два белых,
два хрупких весла
закатом зажженная влага всё дальше
несла и несла,
ладьей окрыленной, к закату покорно
душа поплыла.
И бабочкой белой порхнула,
сгорая в воздушном огне,
и детства забытого радость пригрезилась
ей в полусне,
И Ангел знакомый пронесся
и вновь утонул в вышине.
И долго смотрела, как в небе горела
высокая даль,
и стало ей вёсел уплывших
так странно и жаль и не жаль,
и счастье ей сердце томило,
ей сердце ласкала печаль.
В закате душа потонула,
но взор преклонила к волне,
как пепел, ее отраженье застыло,
заснуло на дне,
и, тихо ему улыбнувшись,
сгорела в воздушном огне.
И плыли всё дальше, качаясь,
два белых, два хрупких весла,
и розовый пепел,
бледнея, в кошницу Заря собрала,
