И он от этого терял дар речи и… И набрасывался на неё с безумством приговорённого к казни и для вида соглашался, впрочем одновременно нисколько не соглашаясь где-то там, в потёмках своей души.
9.
– Ну как, Вайс, вы уже все тутошние злачные места посетили? – поинтересовался Кежич.
Коллеги с утра завтракали в гостиничном ресторане. Вернее, пока только ждали свой заказ. Мирослав крутил между пальцами блестящую вилку. Ян непроизвольно следил за его рукой.
– Вайс? – повторил Кежич.
– А? – Ян внутренне вздрогнул и очнулся от наваждения. – Да нет, какие тут заведения. А они разве здесь есть в принципе?
– Я встретил вчера вечером Логана, – сказал Мирослав. – Он был весел. Видимо, всё-таки посетил какую-нибудь девочку из капеллы. Его отзывают. Так что мы лишаемся своего персонального транспорта. Что вы такое этакое написали в отчёте шефу?
– Полагаете, эти события как-то связаны?
– Я просто рассуждаю, Вайс. Иногда это очень полезное занятие. Оно не требует больших энергетических затрат, но тем не менее обладает потрясающей эффективностью!
Официант принёс заказ и принялся расставлять блюда на столе.
Кежич подозрительно наблюдал за его действиями.
Вайс пригубил грейпфрутовый сок из высокого бокала.
– Что вы намерены предпринять теперь с нашими контрагентами? – поинтересовался Мирослав, когда официант ушёл. – Применить гипносон?
– Вы просмотрели видеоотчет о беседах?
– Обижаете, Вайс. Я не только просмотрел его, я его проштудировал.
– И как?
– Честно говоря, я пока не обнаружил каких-то явных патологий по моей части, – Кежич принялся за яичницу с беконом.
– В самом деле? – искренне удивился Ян. – Ничего такого? Вы шутите, я надеюсь.
– Ну давайте не уподобляться обывательским домыслам. Все эти фантастические сюжеты, аханья и оханья. Для меня очевидна экзогенная природа расстройства, причём именно расстройства в психическом плане, а не какой-то выраженной патологии. Во всяком случае, пока.
– А как быть с одновременностью возникшего… эээ… расстройства?
– Элементарно-тривиальное объяснение, Ян! Элементарное. Отравление какими-то веществами.
– Наркотики?
– Не обязательно. Хотя не исключено.
– Что мы тогда тут делаем?
– А я не сказал, что тут всё предельно ясно. Я лишь констатировал, что именно по моей части пока ничего такого не наблюдается.
– Не обижайтесь, Мирослав, но какие-то вы, психиатры, скользкие, что ли, – Вайс обезоруживающе рассмеялся.
– Я не обижаюсь, – серьёзно сказал Кежич. – Это всё потому, что мы работники невидимого фронта. Мозги, это, понимаете ли, штука весьма своеобразная. А яичницу тут готовить не умеют.
Мирослав промокнул губы салфеткой.
– Скользкие, потому что вас не прижучить, – уточнил Вайс, отставляя столовый прибор. – Кстати, я не смог найти информации по Кенетербергским плантациям, которые упоминал Стайне. Это что, настолько засекречено?
– Вы не там искали, Вайс. Рассказать вам?
– Сделайте одолжение.
– Кенетербергские плантации – изначально полигон для выращивания органических соединений в замкнутых автономиях. Может, помните, была такая концепция Обособленных территорий? Практически её решено было применить на Землях Ойкумены. Так вот, в результате несанкционированных экспериментов, группой учёных, при попытке синтезировать органическую протоплазму, побочные эффекты привели к возникновению устойчивого штамма вируса Зед-Юла, который молниеносно распространился на весь научный городок в виде эпидемии. Прошляпила служба безопасности и контроля, которую посадили там для галочки. Большинство персонала погибло в страшных муках в первые 24 часа.
