Длинными зимними вечерами внук любил смотреть на работающие электронные лампы – их становилось видно, когда дед снимал заднюю стенку телевизора или верхнюю крышку какого-нибудь другого устройства. Лампы светились изнутри оранжевым светом, перемигивались, жужжали и попискивали. Внутри ламп виднелись разные проводки, стенки, отсеки, и даже будто двигались крошечные существа. Это было похоже на небольшой космодром, ракеты с которого пока никуда не летят – но вот сейчас обсудят по маленьким переговорным устройствам последние новости и разлетятся каждая по своему заданию. Лампы имели разные формы и размеры, про каждую можно было что-то придумать. Про все эти электронные диоды, триоды, тетроды, пентоды, гексоды, гептоды, октоды и ноноды.
Дед и внук часто сидели в одной комнате и молчали. Или пенсионер лежал на диване и смотрел в потолок, а школьник делал домашние задания. Но больше любил гулять во дворе.
Ценным предметом из запаса военной одежды оказались кальсоны. Зимой погода в Предуралье холодная, пенсионер Павлов ходил пешком по много километров в оздоровительных целях; поддетые под брюки тёплые кальсоны спасали. Потом военные голубые кальсоны бабушка заставляла надевать на улицу и внука, Седова. Великоваты, но кто там увидит – ползать до темноты по снегу.
Зимой бабушка пыталась надеть на внука и военную тёплую шапку, но тому не нравилось. Выручал лётный шлем, сверху кожаный, внутри меховой, чёрный, блестящий, с ремешками-застёжками. С отделениями для защитных очков авиатора. Пионер любил нырять в сугроб, а так как шлем застёгивался герметично, снег не проникал внутрь. Однажды на улице хулиган сорвал с Седова шлем и убежал. Бабушка выследила вора и отняла украденный головной убор. Военная амуниция надёжная и крепкая, поэтому на неё зарились. То, что покупали в магазинах, было обычное, как у всех, по цвету и фасону, и различалось только по размерам; это не воровали и не отнимали. Зачем – у самих такое есть.
Вот офицерский ремень не был в почёте во дворе. Он широкий, но у него нет пряжки. То ли дело ремень моряцкий, с массивной литой латунной бляхой, с барельефом якоря и звезды. Моряцкий ремень подарил отчим. Такими ремнями на улице дрались. Даже отличник Седов пытался размахивать ремнём, но его быстро отняли хулиганы.
В начале 70-х во дворе было положено гулять в телогрейке. Бабушка купила нужный ватник. Кроме того, на спине был обязателен хотя бы один ряд клёпок. Заготовки клёпок состоят из двух частей – верхней и нижней; от удара молотка они захлопываются по разные стороны текстильного материала. В магазине такое не продавалось, но где-то достали верхние части; дедушка припаял раздвигающиеся усики, таким образом клёпки держались на телогрейке. Когда во дворе ставили подножку, и Седов-внук лежал на спине, отогнувшиеся усики кололи. Выступали слёзы, бесконечное серое небо перед глазами деформировалось. В романах пишут, что так подступает взросление.
Потом внук уехал учиться. Его уже невозможно было заставить донашивать дедушкину военную форму. Всё поменялось. Сначала он приезжал на каникулы. Потом в отпуск, всё реже и реже. Иногда с детьми.
Дедушки не стало, когда у Седова уже появился свой внук. Бабушка умерла намного раньше. Седов приехал на похороны, ему предложили сидеть с дедом последнюю ночь, так положено. До утра он читал писателя Майринка, наверное, это не совсем соответствовало обстановке. Просто перед поездом в рассеянности взял с полки книгу наугад. Неизвестно, понравилась бы такая книга дедушке. Может и да. Может быть, это было одним из его последних желаний. И в последнюю ночь, проведённую дома, дедушка внимательно следил за чтением внука. Подполковнику в запасе могли быть интересны некоторые ландшафты, о которых рассказывается в книге «Голем».
