– Я что-нибудь придумаю.
– Это ни к чему. Я оплачу билет.
Я так сильно сжала чашку, что она едва не лопнула в моей ладони.
– Нет, доктор. Я сама. Вы и так сделали для меня слишком много…
Его очередная улыбка заставила меня умолкнуть.
– Лимма, я знаю, что тебе не платят стипендию. Перелет в Вейсмунд стоит немалых денег.
– Именно поэтому… – попыталась возразить я.
– Потом вернешь. И давай уже закроем эту тему. Когда доберешься, жить будешь в общежитии. Я обговорю этот момент с Такером.
Тело отчего-то наливалось свинцом от каждого произнесенного слова, а сознание мутилось. Кажется, я пребывала в состоянии полнейшей дезориентации.
– Даже не знаю, что и сказать… – прошептала я, – спасибо.
– Это не ради тебя, Лимма, – усмехнулся Баргер, – и даже не для Такера. Это ради науки. Когда ты будешь готова уехать?
– В ближайшие дни.
– Ты уже говорила об этом с матерью?
– Пока никто не знает.
– И даже Сайверс? – мужчина откинулся на спинку стула, внимательно заглядывая мне в лицо.
– И даже Сайверс. Наверно, так будет лучше.
Это просто бегство. И я и Баргер прекрасно осознаем, что у меня кишка тонка сообщить об этом Питту.
– Хорошо, – соглашается доктор.
Следующие пять минут мы усердно делаем вид, что погружены в размышления. Признаться, мне жутко неловко рядом с Баргером. Чувствую себя мотыльком в прозрачной банке.
– Ну что, Лимма, – заметив это, произнес мужчина, – поехали, я отвезу тебя.
Моя одежда ничуть не высохла, да и у Баргера тоже. После всего, что он сделал, я чувствовала себя последней сволочью, заставляя его среди ночи выходить из дома.
– Вам бы переодеться, – пожала я плечами, – я могу доехать на такси…
– Лимма, на сей раз никакие возражения не принимаются. Но, пожалуй, я и вправду переоденусь. Подожди меня в гостиной.
Он проводил меня в просторную комнату с темно-синими занавесками и усадил на диван. Его шаги, раздавшиеся на лестнице, стихли на втором этаже. Я осталась в одиночестве. И черт меня дернул глянуть на каминную полку с фотографиями, на которых Баргер был запечатлен совершенно не таким, каким я его знаю. Через секунду я уже с любопытством разглядывала снимки, с нескрываемым трепетом подмечая, что вторгаюсь в святая святых этого человека – его личную жизнь. Мужчина на рыбалке в обществе друзей – никогда бы не подумала, что у Баргера есть друзья, на другом снимке – он с супругой, а вот и свадебное фото…
Тихий короткий сигнал заставил меня вздрогнуть. Я обернулась, находя взглядом стационарный телефон. Он не трещал без умолку, он просто звякнул, будто кто-то с параллельного набирает номер. Баргер? Неужели позвонит Дейне? Или, быть может, его жена звонит подруге…
Во всяком случае, это не мое дело.
Но если так, почему я стою рядом с телефоном, а мое сердце начинает учащенно стучать? Я смотрю на дверь, на неподвижные тени на полу, отбрасываемые лишь мебелью, и прислушиваюсь к мертвой тишине дома.
Мои пальцы, ставшие ватными, обхватывают трубку, медленно и осторожно снимают, а затем я подношу ее к уху, думая: «Какого черта я сейчас делаю?»
– …доктор, это весьма хорошие новости. Конечно, я переведу вам деньги…
Этот голос в трубке мне знаком – знаком до тошноты. Скажу больше, я мгновенно понимаю, кто кому звонит и зачем. И это просто отвратительно.
– …билет в Вейсмунд стоит немалых денег, госпожа Сайверс. Плюс мне предстоит довольно напряженный разговор с братом, так как он лучше руку себе отрежет, чем возьмет в команду двадцатилетнюю девчонку, да еще и ситайку… довольно милую. Он презирает женщин, особенно хорошеньких.
