К счастью, ее ангел-хранитель приехал довольно скоро — не прошло и двух часов. Его шаги она услышала издалека, еще в самом начале коридора, твердые, уверенные, такой же был и стук в дверь — короткий, сильный.
— Это что? — он сразу заметил, как она осторожно и бережно поддерживает одну руку другой, как болезненно морщится при каждом движении.
Пришлось Ане вкратце поведать историю своей недавной схватки и, честно ответив на его профессионально-поставленные вопросы, признаться, что домогания соседа случились сегодня не в первый раз.
— Сосед-алкаш, значит? За этой стенкой? — ткнув пальцем в сторону соседской квартиры, Калинин быстро вышел из квартиры, и, не успела Аня понять его намерений, как он уже долбился к алкашу.
Долго долбился. Безуспешно.
— Ладно, собирайся, — вернувшись в квартиру Ани, скомандовал майор, — отвезу тебя в травмпункт, а потом подумаем, куда тебя определить. Здесь ты не останешься.
9. Глава 8
Отдав ей короткий «приказ» собрать необходимые вещи («за остальными приедешь потом»), опер вроде бы про нее забыл. Отошел к окну, отвечая на телефонные звонки, и хмурился, разглядывая темный двор. А она даже не посмела спросить, куда он собирается ее «переселить», понятно же — в очередное «общежитие». Кажется, куда бы он ее не отвез, она не стала бы возражать. Его спокойный, уверенный голос вселял надежду на то, что все будет хорошо, и лишние вопросы отпадали сами собой. Стараясь поменьше двигать поврежденной рукой, и украдкой бросая взгляды на майора, стоявшего к ней спиной, Аня принялась собираться. Впрочем, вещей у нее было совсем немного — одежда не занимала и половины узкого шкафа и уместилась в потрепанной спортивной сумке, туда же легли и учебники с тетрадями, представлявшими основную ценность ее вещей.
В травмпункте, сделав рентген, врач объявил о том, что у Ани вывих запястья. К этому моменту отечность увеличилась, и даже малейшее шевеление пальцами давалось с трудом, вызывая острую боль. Под местным обезболиванием косточки в запястье вправили, после чего наложили на поврежденную область гипс. Калинин все это время внимательно наблюдал за всем происходящим, и от мысли о такой заботе в душе у Ани бушевала гамма чувств — от легкого стыда за беспокойство, доставленное этому человеку, до буйной радости от того, что предмет ее восхищения рядом с ней и ее судьба ему не безразлична. Присутствие майора придавало силы, и девушка изо всех сил храбрилась, ни издав ни звука во время всех малоприятных процедур, проводимых с ее многострадальной рукой. Врач, похоже, с Калининым был знаком, называл его по имени-отчеству и старался быть более обходителен с пациенткой. Наконец, все манипуляции были окончены и ей позволили покинуть кабинет, опер же задержался еще на пару минут.
Аня сиротливо ожидала его в полутемном коридоре (в столь поздний час свет горел лишь в приемном отделении больницы, да в кабинете травмпункта), переминаясь с ноги на ногу, и мучилась вопросом о том, куда отвезет ее майор. Впрочем, все решилось неожиданно и вроде бы без ее участия. Уже в машине, дорогой, с кожаными сидениями и приятным запахом парфюма и сигарет, устроившись за рулем и повернув замок зажигания, мужчина бросил на нее короткий взгляд и произнес тоном, не терпящим возражений:
— Поживешь пока у меня, потом что-нибудь придумаем, — и, не дожидаясь ее реакции, переключил внимание на дорогу.
