Здесь же я познакомился с одним весьма примечательным мужиком, которого для определённости буду звать Петровичем, ибо имя Лаврентий как-то не вязалось с его обликом. Это был очень колоритный, уже значительно полысевший и обросший жирком толстяк с замечательной речью и живыми, острыми глазами, повсюду распространявший свое обаяние. Как-то мы разговорились, и по окончании занятий посидели в ближайшей забегаловке, с видом на…, ну это не имеет существенного значения, где, кроме всего прочего, подавали исключительно эскалопы и салаты из морепродуктов. Слово за слово, и у нас нашлись общие интересы, и мы охотно обменялись некоторыми сведениями о наших клиентах, что было, конечно, нарушением профессиональной этики, тем более что информация была конфиденциальной. Но мы-то знали, что наши шефы делают и не такое, прикрываясь интересами фирмы.
Ну, а тут были наши интересы. В результате незатейливой операции удалось провернуть пару хороших сделок напрямик и получить пристойные комиссионные, оставшись, как модно выражаться, за кадром. Наклёвывалось ещё кое-что, и, если всё пойдёт, как задумано, то я смогу сменить свою комнатёнку в коммунальной квартире на жилье более пристойное, и, решившись, попрошу Наталью вернуться ко мне. Тем более что взаимоотношения с соседкой, молодой, но редкостной стервой, занимающей две остальные комнаты, у меня не сложились с самого начала.
***
Занятия наши подходили к концу, пришло время писать зачётные работы. Мне понадобился кое-какой материал для реферата, и Рыжая сказала, что у неё есть эти пособия, и я могу забрать их хоть сейчас, поскольку они у неё на работе, а это почти рядом. Такой вариант меня устраивал – за ночь я мог бы сделать необходимые выборки, набрать текст на компьютере, а потом скомпилировать в нечто удобоваримое. Мы пошли в противоположном направлении от метро, пересекли улицу, прошли через проходной двор.
Было уже закрыто, она позвонила, и нам открыл усталый и усатый охранник отставного возраста. Пройдя по полутёмному коридору, мы оказались в чистеньком и светлом офисе. «Это чёрный ход, – прокомментировала Рыжая, – для своих, но можно войти и с улицы. У меня есть ключ, но надо обходить». В комнате было четыре удобных кресла, и я приземлился в одно из них. Рыжая достала из шкафа несколько книг, и предложила кофе, пока я буду их смотреть.
Я с удовольствием согласился, поскольку за три часа занятий обходился только сигаретами. Девушка пошла ставить кофейник, а я мельком осмотрел уютное помещение. Стены до середины обиты жжёной вагонкой и покрыты лаком. Выше – кремовые обои без излишних украшений. К стенкам же прилеплены записки, календарики, но это не раздражало. На обоих окошках – кашпо с ухоженными цветочками. Письменные столы – большие и нового уже образца, в меру завалены бумагами, уложенными в корытца и аккуратные стопочки. В углу – журчащий холодильник «Самсунг», на каждом столе – телефон и компьютер. В комнате была ещё одна дверь, в которую Рыжая вышла за водой для кофе. Вот и она.
Рыжая засыпала молотый кофе, залила воду и включила стандартный офисный кофейник. «Одна минутка, и будет готово», – сказала она, и как-то неловко повернулась на высоких каблуках, потеряв равновесие. Я поспешил на помощи и подхватил её. Коротенький пиджачок лимонного цвета смешно задрался вверх в противоположном моим рукам направлении, которые, пытаясь поддержать Рыжую, скользнули вниз и опять-таки случайно оказались на том месте, где им быть совсем не полагалось, уже на незащищенном одеждой теле. И задержались там также чуть дольше, чем того требовали обстоятельства и приличия.
