– Глупышка, это не синяк при лейкозе, это синяк от того, что тебя кто-то ущипнул. Видишь, как будто два отпечатка пальцев? Он еще красный, это сделали недавно. Видимо, ты уснула, а парни тебя ущипнули. Сейчас они придут, и мы их спросим. Уверена, так все и было.
– Никто меня не щипал, – ответила Даша. – Никто.
– А есть на теле еще синяки?
– Не знаю.
– Давай сходим и посмотрим.
– Прямо сейчас? – спросила девочка.
– Прямо сейчас, – ответила Винера, встала и протянула руку.
Девочка посмотрела на Лешу, тот кивнул. Девушки удалились за шторку бизнес-класса, и как раз в это время подоспели два брата-акробата.
– Ну, признавайтесь, кто ущипнул Дашу? – спросил Леша.
Парни тут же сознались.
– Ну вы даете. Как дети, ей-богу. Даша сильно расстроилась.
Из-за шторки показались Винера с Дашей. Девочка выглядела лучше. Видимо, синяков больше никаких они не нашли, хотя Леше было тревожно, от этого сильно разболелась голова и стало подташнивать.
– Дашуля, прости, что ущипнул тебя, – сказал один из парней. – Ты храпела.
Девочка закатила глаза и села на свое место, заметно повеселевшая. Кажется, она успокоилась.
– Ну что, пацаны, придется вам отдать свои десерты Дашуле, – сказал Леша, – в качестве компенсации морального вреда. Приду – проверю.
Парни погрустнели, а Леша повернулся к Винере и сказал:
– Спасибо, что помогли ее успокоить.
– Я рада, что это просто синяк.
Леше показалось, что в глазах у нее слезы.
– У моей дочери тоже был лейкоз, – тихо сказала Винера, – и я знаю, как выглядят те синяки, я вдоль и поперек все изучила. Это не оно – видно, что от травмы, а не кровоподтек. И других синяков нет, на ощупь температура нормальная, слабости нет. За что детям такое? Всю жизнь будет переживать и бояться. А с вами-то все хорошо? Вы бледный.
Леше действительно заплохело. К тошноте и головной боли присоединилось головокружение. А еще будто бы сковало плечи и давило на грудь, хотелось глубоко вдохнуть.
– Да, чего-то развезло.
– Вы пили что-то? Алкоголь? Кофе?
– Нет, только воду. Ел курицу с рисом, овощи.
– Живот не болит?
– Нет. Но тошнит.
– Вы очень бледный. Пойдемте в уборную, вам нужно умыться. Может быть, станет легче. Я пока придумаю, чем вам помочь.
Она проводила его, Леша побрызгал прохладной водой на лицо. Не помогло. Он вышел, пошатываясь, и двинулся в сторону салона экономкласса. Винера поймала его и сказала мягким голосом:
– Ложитесь здесь, на этом ряду. Вот таблетка, выпейте. Это от укачивания, должно полегчать.
– Мои дети…
– Не переживайте за детей, я за ними пригляжу. Все будет хорошо, отдыхайте. С дыханием сложно, да? За грудиной болит? Вот здесь?
Винера коснулась пальцами места, за которым у Леши пекло. Он кивнул. Воздуха не хватало.
– Все будет хорошо, ложитесь.
Леша лег и сразу провалился в туманный сон. Он пытался выпутаться из-под тяжелых теплых одеял, давящих на грудь, хотел распахнуть окно, чтобы было чем дышать. Когда прохладный воздух коснулся его лица, он был полностью изнеможен. Так плохо ему не было никогда в жизни.
В госпитале Святого Иоанна в Лос-Анджелесе, куда Лешу доставили прямо с трапа самолета, ему поставили диагноз «инфаркт миокарда», провели экстренную операцию по стентированию сосуда сердца и выписали через четыре дня. Хорошо, что эта больница относилась к Красному Кресту и на выходе ему не вручили счет на несколько десятков тысяч долларов, лечение было бесплатным.
