Она достала бумаги из конверта – листы А4, пропечатанные в двух сторон. Сверху к ним была прикреплена записка, набранная на компьютере. Катя взяла её в руки, закрыла и открыла глаза. Что бы он не предложил, сможет ли теперь она отказаться?
Спустя полчаса Катя всё еще держала записку в руке, полностью потрясенная. О том, чтобы идти на учебу, не было и речи. Альберт странно формулировал свои мысли при встрече, будто играя в «кошки-мышки», но на бумаге всё было четко. Он предлагал стажировку в своей компании. Оплачиваемую стажировку до лета, с такой зарплатой, от которой Кате стало дурно. Затем – по согласованию сторон – постоянное трудоустройство. Срочный трудовой договор прилагается, зарплата обсуждается, условия прописаны ниже.
Катя нашла эти условия, и они оказались… нормальными. Пока у Кати учеба, появляться в офисе только после занятий. На период экзаменов – оплачиваемые выходные. Работа личным ассистентом коммерческого директора. То есть его, Альберта, ассистентом. Делать отчеты, проверять входящую информацию, участвовать с ним в переговорах… Почему она, Катя? В чем здесь подвох? Да, Катя учится по профилю его фирмы, но не может же Костецкий просто дать ей работу. Не такой он человек.
Чтобы узнать правду, нужно всего лишь позвонить, вот он номер. Катя села на кровать и обхватила колени руками. Еще полчаса она раскачивалась из стороны в сторону. Мыслей не было никаких. Позвонить ему нужно: от таких предложений не отказываются. И спросить про причину его доброты тоже нужно. А потом всё станет ясно. Катя решительно набрала номер, и только на первом гудке сообразила, что не знает, как представиться, как его назвать – по отчеству, на Вы. Наверняка, трубку возьмет секретарша, и как ей объяснить всю историю? Но додумать она не успела – ответил Костецкий, и голос был строг, серьезен и совсем не похож на тот, который знала Катя:
– Слушаю.
– Альберт, это Катя. Катя Доброва. Мы познакомились на выходных…
– Катя, – он замолчал, будто вспоминая, – рад тебя слышать. Ты подумала над моим предложением?
– Да… У меня есть вопросы…
– Приезжай, обсудим. Когда ты можешь?
– Сейчас… Ну, то есть сегодня. То есть когда нужно? – Катя даже кулачком стукнула по столу от злости – ведет себя, как дура.
Альберт приятно засмеялся:
– Можно сегодня, да. Я целый день в офисе. Приезжай. Пропуск будет ждать тебя внизу.
– Я успею часа через три, – до центра Москвы путь был неблизкий.
– Хорошо. Возьми паспорт, трудовую… Ну, все, что для трудоустройства обычно нужно. Если тебя устроят мои ответы, оформим тебя на работу.
– А как же… собеседование? – растерялась Катя.
– Мне кажется, собеседование было в понедельник? – Альберт снова засмеялся, Катя тоже улыбнулась – действительно, их разговор был очень похож на собеседование, а она и не поняла.
– У меня есть несколько вопросов, – глупо повторила она.
– Я понял. Отвечу на все. Давай только поговорим на английском, раз ты хочешь собеседование. Сможешь?
– Да, да, наверное, – Катя напряглась, но быстро успокоилась: она в теории представляла, как проходят собеседования на иностранном.
На самом деле, не представляла – это выяснилось через 20 минут общения с Альбертом лично. Когда её пригласили в стильный кабинет, Альберт сразу же стал говорить с ней по-английски, и потом самодовольно улыбался, наблюдая, как она путается во временах и артиклях. При этом Катя всегда знала иняз на «отлично». Через 15 минут она сдалась, а ещё через 5 сдался Альберт.
