– Мое дело имеет отношение к шпионажу, – сказал Гарри Ли, – Если губернатор занят, мне нужно на прием к ответственному за контрразведку. Учтите, если вы меня не пропустите, я изложу мои соображения в письменном виде.
– Вы думаете, их кто-то будет читать?
– Нет. Но когда дело откроется, вас будет судить военный трибунал. За помощь в укрывательстве иностранных шпионов.
Клерк хмыкнул и велел сначала заполнить анкету. Причём анкета была на четыре листа. Когда с ней было покончено, клерк отправил непрошеного гостя во вторую канцелярию, к лейтенанту Блэру.
Лейтенант Артур Блэр восседал за тонкой перегородкой с матовым стеклом. На еще молодом лице топорщились усы, черные, словно нефть. Стандартный светлый мундир был подогнан по фигуре и удивительно ему шел. Так подходит небогатому денди новенький костюм из магазина готового платья.
Гарри Ли сразу понял, что этот Блэр не очень много решает. Наверняка не больше, чем одних младших контрразведчиков, которому сплавляют странные донесения. Тот, кто действительно может приказать начать аресты, должен быть хотя бы полковником.
На тонкой дубовой столешнице лежала анкета Гарри. Впрочем, дальше первой страницы он еще не продвинулся.
– Значит, это ты тот школьник, который поймал шпиона? – спросил он. Из-под густой брови сверкнул карий глаз.
– В настоящий момент я не смог его поймать.
– Шпион сбежал?
– Нет. Шпион пока ничего не заподозрил. Мы ловим его всем радиокружком.
– Молодцы, хорошо развлекаетесь.
– Для нас это не развлечение. Оно отнимает почти все время, кроме занятий. Мы едва успеваем делать уроки.
– Ну поиграйте в индейцев! Или в шарики! – Блэр отложил анкету.
– Вы помните обстоятельства крушения транспортного самолета TAW восьмого класса Douglas DC-2 во время рейса Буэнос-Айрес – Нью-Йорк? – спросил китаец.
– Нет. Авиаперевозки – это в Транспортное управление. Выходишь отсюда и идешь дальше по набережной. У них есть картотеки. Они у довольствием послушают про шпионов, которые роняют самолеты.
– Авиакатастрофа произошла 3 августа 1935 года, сэр, – сказал Гарри, – Самолет бесследно пропал, когда пролетал район Бермудских островов. Последняя поступившая радиограмма: «Ожидаемое время прибытия в Нью-Йорк – 17:45. CEDNETS». Последнее слово так и не было расшифровано.
– Это очень интересно. Ты не думал, что это может быть просто ошибка радиста?
– Ошибка радиста исключена, сэр. Оператор радиостанции в Нью-Йоркском аэропорту трижды просил повторить последнее сообщение. И все три раза оно было одно и то же: «Ожидаемое время прибытия в Нью-Йорк – 17:45. CEDNETS». И, повторюсь, последнее слово так и не было расшифровано.
– А ты его, получается, расшифровал?
– Нет, сэр. Я не знаю, что значит это слово. Но три месяца назад ваша служба обратилась к криптографам Британской империи с просьбой помочь в расшифровке перехваченной радиопередачи одного из агентов неназванной державы.
Школьник достал из портфеля и положил на стол аккуратно вырезанную заметку из The Times. Лейтенант Артур Блэр кивнул, но не притронулся.
– А вот что удалось перехватить нашему кружку, – Гарри Ли достал три листка из ученических тетради с машинописью, – Вы можете убедиться в их несомненном сходстве, сэр.
Блэр взял странички и посмотрел на них. Лицо оставалось непроницаемым.
– Мне неизвестно, сэр, насколько подлинный шифр опубликован в The Times, но сходство радиопередач, повторю, несомненно.
