Да уж, «не слишком подходящая компания». Джайзир прямо назвал их «гипермафией».
– А как вы про меня узнали? И с чего вдруг так печётесь обо мне?
Корва и Шайлиф переглянулись. Тоби уже начинали раздражать эти многозначительные взгляды.
– С чего печёмся? Нашел кого спросить, – Корва погладила золотоглазого зверька и продолжила: – Он почуял тебя под водой, точнее, твой страх. Уж не знаю, как тебе удалось выбраться. А мы просто подобрали утопающего. Но вообще-то ты – важная персона, а значит, – ценная.
– Наконец-то хоть слово правды, – отозвался Тоби.
– Не представляю, что хотели сделать с тобой те люди, но мы не намерены удерживать тебя против твоей воли.
– За себя говори! – встрял Джайзир. – Сейчас бы нам небольшой выкуп не повредил.
Шайлиф вздохнул и терпеливо пояснил:
– Чудо, что мы вообще тебя нашли. Мы же безбилетники.
Тоби удивленно посмотрел на него.
– Это значит, что мы просыпаемся раньше всех, – пояснила Корва. – А в гибернацию обычно уходим позже всех. И когда народ на Лоудауне только проснулся и заполнил эфир своей болтовнёй, мы, прилетевшие на транспорте, уже не спали. И видели, как они притащили твоё судно. Я покопалась в городской инфосети, сопоставила факты, а потом побывала в этой усадьбе… ну были у меня на то свои причины. А тут ты выскочил как сумасшедший. Я-то уже знала, кто ты. Но что мне оставалось делать? Хватать тебя в охапку и бежать?
Стемнело. Впереди показалось небольшое скопление огней. Шайлиф направил лодку к полуразвалившемуся причалу.
– Постойте, так вы нелегалы? – удивился Тоби.
Джайзир криво усмехнулся, раскинув руки:
– Добро пожаловать в бродячую жизнь! Мы не работаем – как, впрочем, большинство людей. Мы путешествуем, как и все остальные. Разница лишь в том, что мы не даем правительству контролировать нас.
– И не позволяем приказывать, когда нам нужно войти в гибернацию и когда выйти, – добавил Шайлиф.
– Другими словами, мы свободны настолько, насколько можно быть свободным в синхромирах, – заключила Корва.
– А чего вы хотите от меня?
– Того же, чего и все. Одним ты можешь помочь и дальше держать в рабстве семьдесят тысяч миров, другим – дать шанс освободить их.
Они причалили к потрепанному пирсу из углеродного волокна и пластика. Джайзир пришвартовал лодку, стянул яркий защитный костюм, оставшись в оранжевых леггинсах, какие носят под скафандр, и теплой фуфайке. В этом облачении он казался еще более худым и высоким.
Не слишком широкий ледяной уступ был тесно облеплен множеством строений, соединённых галереями, понтонными мостиками и туннелями, проплавленными в голубоватом льду.
– Располагаемся здесь, – Шайлиф кивнул в сторону домов. – Мы собираемся перекусить. Присоединяйся. Если только ты не предпочитаешь свою прежнюю компанию.
– А если я обращусь в полицию?
– Ну, такой ход может оказаться для тебя самым лучшим выходом, а может, и худшим, – заметила Корва, выбираясь из лодки. – Наверное, ты знаешь, каким будет результат. Мы – нет.
На Земле из прошлого Тоби считалось, что полиция служит народу. На самом же деле она работала на триллиардеров.
Парень взглянул на лодку, которая навряд ли стала бы подчиняться его приказам, потом на холодную черную воду, на здания во льду, где яркие прожектора освещали тоннели.
– Слушай, мы не собираемся тебя продавать, – сказала Корва. – Можешь уйти прямо сейчас. Давай.
Она махнула в сторону понтонного моста, скрывающегося в тумане.
