Голову литианки сменили кривые голограммы предполагаемых организаторов налета. Изображения были нечеткими – видно было, что использовались данные с уличных камер видеонаблюдения, не позволявшие составить точные портреты боевиков. «Хавьер Кессель», «Анхель Кессель», «Рамон Перес» и другие члены «Солнца» были почти неузнаваемы. Зато «Солану Диаз» голоновости показали во всей красе – не иначе как отчим, чтоб его шиссы сожрали, предоставил полиции мои старые записи.
Никогда не интересовалась новостями – и вот, внезапно оказалась в центре того, что транслировалось по центральным литианским каналам.
– Да ты у нас звезда, детка, – развязно хохотнул Анхель, когда кадры, сделанные матерью в одну из наших последних прогулок по Центру, сменились более свежим изображением. Скрытая камера засняла, как я наклонилась над монитором, проверяя показатели. – Аппетитнее иных актрис.
Я хлопнула рукой по пульту, отключая проекцию. При виде клиники Михелей сердце кольнуло тупой иглой потери.
– Не смешно.
– Известность нашей детки создает определенные сложности, – поддержала Никс. – С засвеченным лицом я бы справилась – полтюбика зеленой краски, искажающая голографическая маска и поддельный ид-чип нам в помощь, – но что-то я сомневаюсь, что Ли Эббот ограничился передачей в базу старого семейного архива. Много у него на тебя нарыто?
Я поежилась.
– Судя по последней записи из клиники, предостаточно.
– Данные легального чипа плюс петабайты видео. – Хакерша покачала головой. – Фигура, походка, жесты, биохимические реакции тела – у них есть все. Тебя вычислит первая же камера с биометрическим сканером. Зато понятно, откуда в районе столько полиции после последней вылазки.
– Я могу остаться.
– Нет! – взвился Анхель. – Нам нужен медик в группе. А вдруг Ракель ранена? А вдруг они все ранены? И что тогда?
– Тогда они не дойдут до точки, и вы зря потратите время и ресурсы, – рявкнула Никс. – А с Соланой до точки не дойдете вы. Что, давно не бегал от литианских дронов, сладкий?
– Пусть попробуют! Я готов!
– Зато я не готова.
Я сложила руки на груди.
– Ты можешь пойти по канализациям. Стены коллекторов глушат сигналы поисковиков.
– Вот и иди хоть сразу к шиссу в пасть. Ты эту гадость заварил – сам и выкручивайся.
– Не моя вина, что ты у нас золотая девочка с самого верха, на которую приемный папочка-полицейский наснимал кучу домашнего видео…
– Анхель, милый, заткнись-ка ты лучше. Я ощущаю дурные вибрации в воздухе.
– Хави, ну, объясни ты им…
– Солана остается.
Голос разума и мой вздох облегчения утонули в возмущенном реве Анхеля.
– Что? Как? Почему?
– Солана остается, – тоном, не терпящим возражений, повторил глава «Механического солнца».
Кессели собрались быстро. Четверть часа на разведку обстановки и изготовление поддельных ид-чипов по базе местного морга, десять минут – на подзарядку оружия. В охладителе оставались последние полпачки стима, и я разделила его между братьями. Увы, неполный шприц золотой жидкости взрослому манну был как шиссу микрочип. На частичную трансформацию и то не хватит.
Шейд внутри недовольно ворчал, требуя своей порции, но я усилием воли приказала второй сущности успокоиться. Кесселям, выполнявшим в команде основную физическую работу, было нужнее. А я неплохо жила на энергетических батончиках из ближайшего магазина…
И поцелуях с Хавьером. Редких, почти случайных – но отчаянно-жадных, после которых в теле вновь появлялась сила и желание жить. Жаль только, что обстоятельства так и не позволили зайти дальше.
