Ночью почти не спала, а утром вызвала скорую. Увезли. Через день позвонили из больницы. Мол, имеется конфиденциальная информация, нужно явиться лично к главному врачу. Отпросилась с работы, понеслась. Выяснилось, что он абсолютно здоров, а находится, по их мнению, в летаргическом сне. В госбольнице его держать не будут. Забирайте, мол, домой, мы неделю понаблюдаем, кое-чем проколем, а дальше – ищите частных врачей. Летаргические сны бывают кратковременными – дни, недели, но, случается, и надолго могут затянуться.
Вот так он и завис у меня. Мне он нравился, тянула время, надеялась на чудо, но явился хозяин квартиры, до которого дошли слухи о «живом трупе». Это, кстати, именно он впервые так его назвал. Потребовал освободить квартиру или платить вдвое больше. Поэтому я начала поиски его жены. Частные клиники не по моему карману.
– Да, история, – сказала Калерия Германовна, переходя к главному вопросу, ради которого, собственно, она и пошла на эту встречу, – так что там за фото?
Валентина достала из сумочки фотографию. Это был цветной снимок мужчины и женщины, 9х6, на фоне городского пейзажа. На нем серый костюм, в тон ему – галстук. Женщина в белом длинном платье и белой шляпе с большими полями.
– Прям, семейная пара, может быть, даже молодожёны, – сказала Валентина, внимательно рассматривая лицо женщины на фотографии, и, подняв голову, сравнила с лицом Калерии Германовны.
– Вроде ничего общего, – сказала девушка с заметным огорчением. – Хотя? … Там же ее лицо в тени от огромных полей шляпы… Может быть, если вам сбросить лет 30-40 …, – с робкой надеждой неуверенно произнесла она, ещё раз взглянув на фотографию.
Для удобства сравнивания лиц Валентина держала фото вертикально перед своими глазами, и Калерия Германовна имела возможность прочитать на обратной стороне своё полное имя и телефонный номер. Мурашки вновь побежали у неё по телу.
Девушка, наконец, передала снимок Калерии Германовне, и та углубилась в его изучение. Потом спросила:
– Так, откуда этот снимок у вас?
– Когда Котик оказался в трансе, я занялась поисками контакта с кем-то, кто его знает, и нашла в его пиджаке бумажник, а в нем и это фото.
Калерия Германовна всегда носила в сумочке лупу для рассматривания мелких текстов на ярлычках в магазинах. Сейчас она ее достала.
– Во-первых, фотография недавняя. Ей не может быть 30-40 лет, как вы говорите, – начала она свой анализ, – хотя бы потому, что с обратной стороны фотобумага сохранила свежий белый цвет. Только представьте себе во что бы она превратилась в бумажнике даже за пару лет. А эта – как новая.
Во-вторых, – продолжала она, – эта девушка на фото на меня совершенно не похожа, и мужчину рядом с ней я никогда не видела. У меня хорошая память на лица.
А про себя подумала, что память у неё настолько хорошая, что из-за неё пришлось однажды менять весь образ жизни.
– Допустим, – размышляла она вслух, – что у меня есть молодая тёзка и это она здесь на фотографии. Если это фото семейной пары, то обычно подписывают оба имени, и то только тогда, когда фото кому-то дарится. А почему здесь одно, да ещё в такой полной бюрократической форме – не только имя, но и отчество. Почерк явно мужской: беглый, неровный. Тогда, что же получается? Муж надписывает на семейной фотографии полное имярек собственной жены? Чтобы не забыть, что ли? Для семейных фото это как-то не совсем принято. А зачем телефонный номер? Что, жена живёт по другому адресу? Я могу допустить существование тёзки, но совпадение номеров телефона? Что-то здесь не так, милочка. Я крайне обеспокоена. Им же и адрес мой известен, наверное?
