– Я объяснить должна, – произносит она как бы через силу. – Раз я тебя укусила и не убила, между нами теперь Связь. Магическая. Нам надо вместе держаться, если не изведём друг друга.
Счастье-то какое.
– Какого же рода, – осведомляюсь я, – эта связь? Ты не уймёшься, пока меня не доешь?
– Да нет, – морщится она, – я-то уймусь. А ты будь осторожнее. Связь эта наподобие брака. Третьего не потерпит.
– Третьего тут трудно найти, – заверяю я, не сводя с неё глаз, – но спасибо, что уведомила. Очень вовремя.
Брак – дело неплохое, но я жениться не планировал. Тем более, так скоропалительно. Да ещё на нечисти! Она, видимо, так и поняла. Поразмыслила немного и подошла ближе.
– Это не шутки, – предупреждает, – не забудь, что я сказала, если надумаешь другую целовать. И тому подобное.
– Я и тебя целовать не намерен. Какая необходимость в таком смертельном риске?
Она прищурилась и снова переступила через одну половицу.
– Никак не разберу, – признаётся, – ты про Связь не понял? Или не поверил?
– Поверил, – отвечаю я торопливо, – хорошего мало, так что верится сразу. А на каком расстоянии действуют твои чары – лишний шаг убьёт или два шага разрешаются?
– Соображаешь, – одобрительно кивает гостья. – Не волнуйся, от самой магии ты не умрёшь, но покой потеряешь. И тоска заест, если не будем видеться.
Неужели заест?
– Иными словами, ты ядовитая, – подвожу я итог. – Не повезло мне, сам виноват. В другой раз не поведусь.
– У меня это тоже впервые— усмехается гостья. – Надо было перетерпеть, но зубы сами ухватились.
Клыки у неё, правда, острые! Как у хищной рыбы. Смотреть не хочется, а не смотреть не могу. И пятиться некуда – позади жаровня с огнём.
– Вот сейчас ты зачем подошла? – интересуюсь я для порядка.
– Просто так, – уверяет, – лицо твоё запомнить.
Спасибо, рассмешила.
– И без того не спутаешь.
По-моему, она что-то своё видит, а слов и вовсе не слушает.
– Так и знала, что рыжий, – это она мне сообщает, – пока мокрый был, и не разглядишь! Вечно меня на рыжих тянет, кожа у вас тоньше, что ли?
– Подозрительная похвала, – отмечаю я, задержав дыхание.
– А глаза как океан под солнцем. И также цвет меняют, – прибавляет она задумчиво.
У меня глаза цвет не меняют, я не маяк. Это у неё в глазах какое-то движение – будто ураган во мгле кружит. И пахнет она подводной мглой и тленом. С минуту эта нежить глядит исподлобья, а потом договаривает, скривившись:
– Не люблю солнце.
– У всех разные вкусы. Может, отцепишься по-хорошему? – предлагаю я, покрепче перехватив Перо.
Она уже перебралась лапкой со своих волос на мои и также их путает. А пальцы ледяные, что твоя смерть! Ещё и спрашивает:
– Тебе что, жалко?
– Мне не жалко, мне жутко, – говорю я, стараясь не замечать это копошение, – вдруг опять тяпнешь?
Она так и расцвела.
– Что, уже хочется?
Была охота, ага.
– Я не пойму, ты так влюбилась или оголодала, – рассуждаю я с грустью, – но, если свои шутки не прекратишь, я тебе Перо в глаз воткну.
По крайней мере, трогать перестала. И на том спасибо. Наклонила голову, ухмыльнулась:
– Тихий-тихий, а смелый.
Спасибо, развеселила.
– Не обольщайся, – улыбаюсь я, – это от отчаяния. А так во мне ровно ничего приятного нет. И даже примечательного.
– Придётся мне свыкнуться, – собирается она с духом. – Погоди-ка, а кровь откуда?
По запаху учуяла, да? У неё даже ноздри задрожали! Я пока не понял, в чём дело. Шею потёр – нет, не кровит.
