***
Тристам добрался до замка. Слуги, заслышав топот полусотни лошадей, вышли встречать хозяина. Его ужин, горячий, уже стоял на столе. Ванна разогрета, постель расправлена, подушки взбиты.
Перед сном Тристам долго вспоминал Адель.
Когда он приехал в замок Тироуна, полный сомнений о предстоящей женитьбе, Тристам до приветствия с хозяевами и самой невестой решил совершить прогулку в лесу. У пруда он увидел девушку, в печали склонившую голову над водой. Её волосы, частично скрытые чепчиком, блестели в лучах утреннего солнца, а длинные ресницы бросали тень на мраморную кожу. Когда Тристам увидел лицо девушки, ему показалось, что он ослеплён её красотой и жаром синих глаз. А дальше, услышав её имя, Тристам был счастлив, что согласился на предложение барона. Адель оказалась не только красива, но и обаятельна, умна, а, что главное, честна. Она не скрывала свои истинные мысли, чем вызвала бескрайнее уважение Тристама. А их поцелуй взбудоражил его, воспоминания об этом лишали сна. Её тело поддавалось ему, следовало его желаниям, их изгибы идеально подходили друг другу. Её страсть и неопытность, раскованность и скромность произвели на него неизгладимое впечатление. Эта девушка способна согреть не только его постель, но и душу.
Свадьба назначена через пару месяцев, но все это время он будет слишком занят, чтобы навестить Адель. Дела требовали их разрешения, а освободиться от них хотелось до торжества. Но написать письмо и отправить с посыльным Тристам мог. Не дожидаясь утра, он сел за перо и после отправил с самым быстрым гонцом.
***
Два дня Адель мучилась тоской по своему будущему мужу. Женитьба, которая раньше так беспокоила, сейчас стала желанием. Ей хотелось скорее оказаться рядом с Тристамом. Она представляла, как они будут сидеть у камина, её голова на его плече, а его руки вокруг её талии, весь вечер они будут разговаривать обо всем на свете. Её неопытное сознание не могло ещё рисовать в воображении трепетные ласки и горячие вздохи. Всё, что знала она о замужестве, эта закрытая наглухо дверь спальни обручённых, после сна в которой обязательно рождается, спустя чуть меньше года, ребенок, а за ним ещё и ещё. Но чувство, которое овладело Адель во время их поцелуя, говорило, что её природа, когда будет нужно, все подскажет.
– Адель, тебе письмо, – зашёл в комнату отец, – от лорда Девона.
Адель по привычке скрыла свою взволнованность и, поблагодарив, взяла пергамент. Только Тироун вышел и закрыл дверь, Адель нетерпеливо раскрыла письмо:
«Драгоценная Адель, леди моего сердца. Я не могу уснуть. Вспоминаю твои глаза, губы, голос, и меня бросает в жар. С первой секунды я понял, что отныне целиком и полностью принадлежу тебе. И я страстно жду, когда мы снова встретимся. Постараюсь выйти из круга своих дел и приехать к тебе, хотя бы на вечер, в ближайший месяц. Но ничего не обещаю, моя дорогая. А потому будем ждать дня нашей свадьбы. Твой Тристам».
– Что, дорогая, предаётесь грёзам о замужестве? – вошла в комнату Бэб.
– Я никогда не мечтаю, дурочка, – ласково ответила Адель, – но, безусловно, я думаю о нём и порой ни о чём другом не могу.
– Вам уже шьют платье. Оно будет лучше, чем у сестер.
– Ах, Бэб, разве важна такая мелочь, как платье?
– Девушки умеют радоваться мелочам, – подметила служанка.
