Как разведчик пробрался в кабинет, не прикоснувшись к оконным решеткам?
Как открыл сейф?
Как сфотографировал журнал?
Все это время Ганин сидел в нервном ожидании: с минуты на минуту должен был позвонить генерал Долгов. «Что решил генерал? Пригласить Язина или самим искать? – думал начальник охрангруппы. – А если Язин занят другим делом? Дорог каждый час: пленка, на которую переснят журнал, может уже находиться в пути за границу».
Но только в семь часов вечера раздался долгожданный звонок.
– Ганин, – ответил майор, взяв трубку.
– Долгов, – послышался баритон генерала. – Язин прибыл в Ясногорск, Ростовская, 8. Надо съездить к нему. И сейчас же.
– Капитан, – Ганин обрадованно и лукаво взглянул на своего румяного коллегу, – нам с тобой сейчас ехать к Язину.
«Каждая минута, что кило урана», – думал Ганин, раздражаясь на черные треугольники по желтому полю, задерживавшие ход автомобиля. По раскрасневшемуся лицу Скопина было заметно, что он волнуется не меньше майора.
Скопина занимало, как выглядит знаменитый контрразведчик, – стар ли, молод ли? Беспокоил и служебный вопрос: успеет ли ответственный по наружному наблюдению Пегов собрать к вечеру общие выводы за последний квартал (группа Пегова оберегала специалистов Главурана от похищения), и, наконец, капитана Скопина интересовало странное опоздание на работу сотрудника спецгруппы Нежина, совпавшее с проникновением неизвестного в сейф.
Плавно затормозив, «Волга» доставила обоих контрразведчиков к двухэтажному белому зданию. Поднимаясь по широким ступеням, Ганин и Скопин тщетно старались скрыть друг от друга волнение. Сейчас они увидят начальника БОРа – Бюро особых расследований, люди которого работают только в особо важных случаях вражеского шпионажа. Ни Ганин, ни Скопин не встречались с легендарным Язиным, раскрывшим столько запутанных краж секретных чертежей, похищений старших офицеров Советской Армии, проникновений в военные лаборатории. «Анаконда», «Золотой крест», «Мурена» – были лишь наиболее интересными из его дел. И сейчас, идя по коридору, устланному зеленой дорожкой, Ганин и Скопин чувствовали почти юношескую робость.
– Кабинет № 16, – сообщил им невысокий бритый человек, как только они предъявили свои пропуска.
Перед шестнадцатым кабинетом была небольшая приемная, вся обстановка которой состояла из дубовых стульев и крохотного диктофона.
– Проходите, пожалуйста, – раздался голос из аппарата, лишь только они закрыли за собой дверь.
Кабинет оказался большой светлой комнатой, похожей на лабораторию. На столах у окон тянулись микроскопы, гониометры, МИСы – микроскопы сравнительного исследования, центрифуги, МБСы. Вдоль стен стояли холодильники, термостаты, десятки строгих черных приборов, которые Ганин и Скопин не знали даже по литературе. В углу кабинета за тяжелым столом сидел широкоплечий человек, с высоким лбом, на вид лет сорока.
– Садитесь, пожалуйста, – проговорил он голосом более усталым, чем строгим.
Язин не встал навстречу офицерам, не подал им руки. Вблизи было видно, что начальник БОРа сильно утомлен и бледен.
– Я получил телеграмму от генерала Долгова. Примерная обстановка мне известна. – Голос Язина стал чист и энергичен. – Журнал, конечно, сфотографирован. Снимки могут уйти за кордон. Несколько вопросов, – и не дожидаясь согласия офицеров, восхищенно рассматривавших его, Язин спросил: – Кто ведает кадрами Главурана?
