Не даю ему сделать ни того, ни другого: подхватывая под мышку одеяло с кровати, громко командую:
— За мной, ковбой! — И направляюсь в сторону ванной.
В спину мне несется то ли вой, то ли стон.
7. Глава 6
Отмокаю в ванной, откинувшись на подголовник и покачивая в пальцах бокал с красным вином. Хорошо-о-о! А перестук стеклянной тары за дверью — как музыка. Убирай, убирай, мой хороший, будешь знать, как разводить срач в чужом доме.
В какой-то момент бутылки звенят особенно звонко — видимо, братец протаскивает мешок с мусором мимо ванной комнаты. Хлопает входная дверь, и воцаряется тишина.
Ставлю бокал на бортик и блаженно прикрываю глаза. Однако тут же распахиваю их снова, потому что мой незваный гость не только не убрался восвояси после наведения порядка, но и за каким-то чертом долбится в мою дверь.
— Кайя, ты там?!
Нет меня, я превратилась в русалку и уплыла в недра канализации.
— Здесь! — откликаюсь нехотя.
Подхватываю бокал за тонкую ножку и выпиваю его содержимое залпом.
— Чай будешь?!
— Я буду свою чистую сухую постель! — кричу, прищурившись и любуясь игрой света в пузырьках пены.
— Я уже перестелил! — снова доносится снаружи. Надо же, какие мы сегодня послушные и исполнительные. — Так чай будешь?!
Тянусь к столику за бутылкой из темного стекла. Едва не выронив, обхватываю мыльными пальцами и взвешиваю в руке, после чего переворачиваю горлышком вниз — в белую шапку пены на моей груди падает одинокая красная капля. Печаль.
Решительно возвращаю бутыль обратно на столик.
— Буду!
Раз не ушел, надо же выяснить, какого черта мой великовозрастный братец забыл у меня дома.
***
На барной стойке меня ждет полная кружка парующего чая. Ярко-голубая, с желтой уточкой на боку — моя любимая. Кто-то явно собирается подлизываться.
Задрав длинные полы халата повыше, чтобы не запутаться в них и не убиться, взбираюсь на высокий барный стул. Брат колдует над второй порцией чая с другой стороны стойки — у кухонного стола. Долго готовит, вдумчиво. Чтобы подольше побыть ко мне спиной, ага.
— Ну и? — подталкиваю. Пробую чай. — М-м… Вкусно!
Шон бросает на меня довольный взгляд через плечо.
— Специально для тебя купил.
И ставит передо мной вазочку с конфетами. Молочный шоколад в три часа ночи — додумался!
Хватаю конфету и, развернув чуть ли не со скоростью света, тут же забрасываю ее себе в рот. Прости меня, Боже, ибо я согрешила.
— Ну и? — повторяю с набитым ртом. Я у себя дома, а не в прямом эфире, хочу — и чавкаю.
— Что «ну»? — пытается сыграть в дурачка братец.
Закатываю глаза.
— Антилопа гну! — Тянусь ко второй по счету конфете и мастерски разделываюсь с оберткой. — Что ты тут делаешь?
Брат мнется, закусывает нижнюю губу, топчется на месте.
— Ау, я, вообще-то, еще здесь! — напоминаю, салютуя ему третьей конфетой. Такие вкусные, заразы. Мне же теперь из-за них два часа на беговой дорожке бегать!
Шон вздыхает и подтягивает к себе второй стул, садится напротив. Смотрит куда-то вниз, избегая встречаться со мной взглядом, отчего светлые несвежие космы завешивают ему лицо. Он, вообще-то, у меня красавчик, когда не отекший с похмелья. Этакий блондинистый ангелок с пухлыми губками и ясными глазками цвета неба в погожий денек — девчонки таких любят. Полагаю, одна из таких «любительниц» и оставила клок длинных рыжих волос в моей раковине.
А тем временем четвертая конфета манит меня яркой этикеткой. Уверена, будь у нее глаза, она бы непременно мне подмигнула. Хитрая обольстительница.
