Улыбаюсь, делая вид, что ни капли не разочарована его просьбой. Сбрасываю обувь и иду к столу босиком.
— Ты такая маленькая, — комментирует Барон, любуясь.
Маленькие собачки обычно злее крупных псов, как говаривала моя бабушка. Так что не обольщайся.
Скалюсь, делая вид, что благодарна за комплимент.
Барон встает навстречу. Сейчас на нем только белая рубашка и черные брюки. Классический пиджак висит на спинке оставленного им стула. Удивительно: неплохой стиль в одежде и такая безвкусица в интерьере.
Хотя беру свои слова обратно: при ближайшем рассмотрении рубашка оказывается не застегнута до середины груди, открывая вид на черные кудри.
Мужчина отодвигает передо мной стул. Приходится садиться.
Так, тарелка, салфетка, ложка… Эй, ни ножа, ни вилки!
А Барон уже возвращается на свое место и громко хлопает в ладоши.
Бордовая штора в противоположном от стола конце помещения ползет вверх…
24. Глава 23
Занавес поднимается, открывая полукруглый подиум с тремя шестами. К ним выходят три гологрудые девицы в набедренных повязках. Включается медленная музыка. Начинается танец.
Прищуриваюсь, разглядывая танцовщиц: все невысокие и длинноволосые. Только я еще ниже и волосатее каждой из них. Предел тайных желаний Барона, ага. Майкл — сволочь.
— Не нравится? — участливо спрашивает хозяин дома, что-то прочтя в моем лице.
Мне не нравится, когда людей продают, как мясо, а так все отлично.
Кстати о мясе — пахнет чудесно!
— Очень нравится, — заверяю и отворачиваюсь. На стол смотреть и правда приятнее.
— Вина?
— Нет, спасибо.
— Вина, — с нажимом и утвердительно.
Хм, ладно.
Улыбаюсь.
— Конечно. — Послушно подставляю бокал.
Девицы танцуют, музыка сменяется — продолжают.
— Если они тебя отвлекают, можем их прогнать, — предлагает Барон, снова ловя мой взгляд.
Куда больше меня отвлекает ждущая под дверью охрана, поэтому качаю головой и принимаюсь за еду. Мясо и правда великолепно, только есть его ложкой — то еще издевательство. Сам Барон орудует ножом и вилкой, то и дело поглядывая на меня, мол, что буду делать.
Просить дополнительные приборы? Я вас умоляю, это слишком очевидно.
Откладываю ложку и беру самый красивый кусочек прямо пальцами. Я не ела целые сутки, мне наплевать. М-м… Божественно!
Барон с явным наслаждением наблюдает за тем, как я ем. Да пожалуйста.
— Русалка, а чем ты занималась раньше?
— М-м? — Промокаю губы салфеткой. — Торговала косметикой, — выдаю первое, что приходит в голову. — Ну знаешь, такие: «А вы пробовали? Да? Тогда купите сестре или тетушке».
— Да-а? — Похоже, Барон разочарован. — Я думал, ты актриса. Очень знакомое лицо.
Приятно, когда тебя узнают, ага.
— Что ты, — отмахиваюсь. — Я совершенно не умею врать.
И рабыня из меня выйдет так себе, можешь даже не сомневаться.
Барон же откидывается на спинку своего стула, подперев одной рукой локоть второй, а свободной кистью — подбородок. Смотрит оценивающе, плотоядно прищуривается.
— Наелась?
Чем дольше я ем, тем дольше меня не тронут, не так ли?
Поэтому интенсивно машу головой.
— Голодная как стадо слонов.
Неверный ответ.
— Люблю, когда в женщину много помещается, — протягивает Барон с многообещающей улыбкой.
И я захлебываюсь только что набранным в рот вином.
— Воды? — любезно предлагает собеседник.
На глазах выступают слезы. Все еще кашляя, мотаю головой и сама хватаю стакан. Пью мелкими глотками, чтобы восстановить дыхание. Зараза, нельзя говорить такое под руку!
