Эрик все еще сидел с телефоном в руке, когда защелкал замок на наружной двери. Он вскочил с дивана и бросился в прихожую.
– Что случилось? Где ты была?
Волосы Ханны были взъерошены, а глаза опухли от слез.
– Прости меня. Я так опозорилась…
Сёдерквист помог ей снять куртку и, приобняв за талию, проводил на кухню. Они сели за стол. В холодильнике отыскалась давнишняя бутылка рислинга, похоже, уже прокисшего, зато холодного. Эрик наполнил два бокала, один из которых протянул Ханне. Она взяла, но пить не стала – только смотрела на вино и думала о чем-то своем. А потом наконец заговорила, не сводя глаз со светло-желтой жидкости в бокале:
– Я ездила в «Крионордик», хотела стать супергероем.
Эрик застонал:
– Могла бы позвонить, по крайней мере!
– Мобильник разрядился. Ты же знаешь, он всегда подводит в такие моменты.
Сёдерквист пододвинул стул ближе к жене.
– И что там случилось?
– Я бывала там раньше, в снах «Моны». Там это был храм, место, где меня ждала смерть… И я не выдержала.
Ханна взяла пачку «Мальборо». Она курила, только когда ей было плохо. Эрик отодвинул бокал. С ним все наоборот: по какой-то непонятной причине именно в такие моменты у него возникало отвращение к вредным привычкам.
– Хотя… думаю, это был не совсем сон… скорее откровение… предостережение свыше, – пыталась объяснить ему супруга.
– О чем? Что именно ты видела?
– Мир после «Моны». После пандемии. Такой пустой, безлюдный… – Ханна жевала незажженную сигарету. – Все началось с того старого будильника. Во сне я нашла его в какой-то красной пустыне. Я допустила ошибку, когда завела его и… пробудила этот мир к жизни. – Женщина откинулась на спинку стула. – Когда в зал вошел доктор, со мной случилась истерика. Он выглядел точь-в-точь как тот человек из моего сна.
– И что они сделали?
– А что они могли сделать? Процедуру пришлось отменить. Меня положили в комнате для отдыха, и я уснула. А когда проснулась, они вызвали такси. Черт, я так опозорилась…
– Это я виноват. Когда ты спросила меня, стоит ли давать им кровь, я ответил, что это хорошая идея. Мне следовало бы быть осторожнее.
– Но я все еще хочу помочь Томасу и остальным.
– Мы все устроим, ведь кровь можно сдать где угодно. Думаю, будет лучше вызвать врача на дом. А в «Крионордик» мы в следующий раз пойдем вместе. – Эрик улыбнулся. – Может, тебе тоже нужна помощь? Я имею в виду эти кошмарные сны…
– Хочешь, чтобы я обратилась к психологу?
– Чтобы забыть обо всем этом. Чтобы жить дальше…
Ханна не отвечала. Она погасила окурок в пустом бокале, поднялась и отправилась в спальню. Ее муж еще некоторое время в задумчивости сидел за столом, а потом поднялся и принялся ополаскивать посуду.
Пустыня Негев, Израиль
Давид Яссур долго разглядывал женщину на заднем сиденье автомобиля, прежде чем решился на очередную попытку диалога.
– ЦАХАЛ[9] использует эту часть пустыни в качестве полигона. Просто удивительно, что они до сих пор не повредили ни один из памятников.
Это прозвучало натянуто и глупо. Рейчел не отвечала.
Весь остаток пути Давид молчал. Ровно через двадцать минут окутанный клубами песка «БМВ» въехал на территорию тюрьмы. Янис Сольман поджидал их у дверей административного корпуса. Он был заметно раздражен, но, тем не менее, нашел в себе силы для вежливого приветствия.
– Сейчас спустимся. Аким Катц с утра не произнес ни слова. Насколько мне известно, у него была тяжелая ночь, – сказал Янис и повернулся к Рейчел: – Гомеопатические дозы препаратов – самые действенные. Даже не знаю, следует ли считать это побочным эффектом.
