Синтез - страница 103

– Было, конечно. Чистое, настоящее искусство, не загаженное коммерцией…

– Ну, я не то чтобы, конкретно об искусстве, а вообще. Если искусство было свободно, а оно является продуктом труда человека, являющегося первопричиной движения этого искусства от свободы к рабству, то нет ли того же движения у самого человека.

– От свободы к рабству?

– Да, Джон. Как-то грустно выходит. Движение только в одно сторону. То есть, раньше все было свободнее, чем сейчас, и если, мы и хотим что-то поменять, а именно приблизится к свободе, найти ее, узнать, в конце концов, что это такое, то у нас нет фактически никаких шансов, поскольку, всегда мы только удаляемся от нее.

– Мда. Нужно поменять теорию, – уверенно сказал Купер.

– Не обязательно. Думаю, что отчасти ты прав. Все зависит от подачи материала. Если где-то, в одном месте, что-то прибыло, в другом что-то убыло. Смотри. Раньше искусство было свободно почему?

– Почему? – в ответ спросил Купер.

– Я тебя спрашиваю, ты же это сказал.

– А, ну да. Ну, во-первых. Ну, вот картина. Художник писал ее, вкладывая в нее всю свою душу, рассчитывая на признание потомков, не более того. Сейчас художник пишет, рассчитывая на гонорар.

– Ну да, конечно, – возразил Максим, – а раньше все художники были альтруистами, и есть им не нужно было.

– Верно, конечно, но не в той степени, что сейчас.

– Мне кажется тут дело не в этом. На всем откладывается отпечаток времени. Но многое остается неизменным. Во все времена творили как для себя, так и на потребу публики. Все зависело от разряда публики. Если придворный художник мог рассчитывать на одобрение лишь очень узкого круга ценителей его искусства, то сейчас как раз наоборот. Даже не так. Сейчас есть выбор. Ты можешь творить ширпотреб для масс, дешевый, но за счет объема выиграешь, или также для тонких ценителей, коллекционеров, способных отвалить немалую сумму. Не важно, кто платит, главное размер прибыли. Плюс к этому, раньше произведением искусства могли насладиться представители узкого круга, сейчас же оно доступно всем. То есть, не стало ли сейчас, в противоположность прошлому, искусство свободнее? Это касается и музыки и… В общем, всего.

– Теперь ты меня запутал, – устало произнес Купер, – дай подумать. Вот единственная проблема приближения к свободе посредством ухода от общества. – Он держал в руке бутылку виски, разглядывая этикетку. – Это скорость работы мозга.

– А можно у вас попросить автограф? – вдруг услышали над собой Купер с Максимом. У столика, за которым они сидели, стояла девушка, мгновенно сразившая Максима своей внешностью.

«Что за черт! Этого просто быть не может! Так: Рита, Жанна, мечта Акиры, Лала. И вот тут опять. Откуда они все берутся. Или я перепил опять? Так, через полчаса пора выдвигаться…»

– С удовольствием. – Купер, судя по всему, был солидарен с Максимом в оценке внешних данных незнакомки. – Как вас зовут?

– Белоснежка, – ответила девушка, протягивая Джону журнал с его изображением на обложке и авторучку.

– Вам очень идет это имя, – серьезно заявил Максим, восторженно разглядывая незнакомку с кожей цвета «капуччино», – и еще вы очень похожи на Холли Берри.

– Спасибо, – ответила Белоснежка, – я, правда не знаю кто это.

– Это одна из самых красивых женщин, которая, однако, только что опустилась на строчку ниже.

– Да ты, просто, дамский угодник! – воскликнул Джон, – кстати, вот, я тоже продукт общества. Видимо, чем-то ему угодный, иначе, откуда у меня такие прекрасные поклонницы. А как вас зовут на самом деле?