Максим превратился в овощ. Овощ не покидал пределы своего номера два дня. Овощ валялся в постели и постепенно привыкал отправлять внутрь через ротовое отверстие продукты питания. Продукты питания доставлялись в номер овощу Варварой Кузьминичной. Овощ себя не ощущал. Овощу было стыдно. Овощ хотел стать человеком. В субботу Маргарита пришла к овощу два раза, последний раз вечером. Он очень смутно ее помнил, так же, как и эти два дня. В воскресение овощ ее не видел. В понедельник овощ, провалявшись в постели весь день, вечером решил стать человеком. Как ему показалось, сонливость прошла. В теле осталась слабость, а в мозгу стыд, чувство вины и депрессия. Овощ не видел Маргариту с субботы. Он не находил себе места. Первый, кто заговорил с овощем, была Варвара Кузьминична. То есть, заговорил первым овощ, а та с удовольствием поддержала беседу.
– Варвара Кузьминична… – начал, было, овощ.
– Вернулся? – спросила старушка, – слава тебе, господи! Я уж думала, пропал совсем. Какой ты впечатлительный. Ну, вернулся, и то хорошо. А то бывало, гости, в первое время такое вытворяли, что некоторые и не возвращались совсем. Эх, мужчины, мужчины! Как на вас действует перемена обстановки. Я о гостях. Все вы с этого начинаете. Тебе повезло, что вовремя увидели тебя, милок.
– Простите, Варвара Кузьминична, это вы серьезно?
– Что серьезно?
– Ну, про гостей, что они все, именно мужчины, как появляются, так и… уходят… И все, прям все, и это как закон, то есть это нормально… Это правда?
– Нет, – улыбнувшись, ответила Варвара Кузьминична.
– Я что-то не очень понимаю, а зачем вы мне это…
– Чтоб ты успокоился.
– Вы мне рассказали сначала, а потом сказали, что это все неправда, я не понял…
– Да не тебе я это придумала, а принцессе – Бабушка хитро улыбнулась.
– Принцессе?.. – Овощ запнулся. – Рите…
Овощ, молча, смотрел на Варвару Кузьминичну, и постепенно его лицо расплылось в ласковой улыбке, он готов был расцеловать эту милую старушку. Такое неожиданное отношение к своей никчемности дали ему импульс, и он вновь обрел человеческий облик. Овощ превратился в Максима. Он очень тихо произнес:
– Спасибо, – сказал он и, подумав, добавил: – Я больше так не буду.
Он рассмеялся своей фразе из далекого детства.
– Эх, молодой человек! Какая девушка! Если бы не она. Я не совру, если скажу, что своей, может, если и не жизнью, но, во всяком случае, своим здоровьем, ты обязан принцессе. Хотя, вспоминая, какой у тебя был вид, все же жизнью. Дама, которая увидела, как тебя скрючило, закричала, и встала столбом, и стоит. Я была неподалеку, тоже растерялась. А принцесса, сразу выбежала на крик и тут же начала действовать. И, повезло еще, что больница рядом. Успели откачать. А она же, оказывается, еще и врач. Всю заботу на себя взяла. Весь день за тобой следила. Ты, то придешь в себя, то уснешь. И как тебя угораздило? Я ведь сразу не поняла в чем дело, потом только, врач скорой сказал мне слово какое-то, не помню, какое-то слово, но объяснил в чем дело. И батюшки, до чего же можно допиться-то. От плохой жизни что ли?
– Я же… Я больше…
– Да ладно, что уж теперь. Ты перед принцессой теперь в неоплатном долгу. Ох, и видная ж дивчина! Такую нужно, раз и под венец! Куда ты смотришь? За ней тут уже косяками ходят. То один, то другой. То цветы передадут, то еще что. Ладно. Давай уже, берись за ум. Пойду я.
– Спасибо, – сказал Максим.
