– Атанасия, добро пожаловать! Меня зовут Гейд, рад познакомиться! Сегодня мы постараемся быстро и с максимальным комфортом пройти всё запланированное. Каждая палата оборудована технологическими новинками и предлагает безболезненное прохождение медкомиссии. Результаты ваших анализов будут готовы через несколько дней.
Он внимательно взглянул на ранее заполненную мною анкету.
– Выглядите встревоженно. Вас что-то беспокоит? – тактично поинтересовался Гейд.
– Нет, – коротко ответила я.
Пусть в этой больнице всё сверкало, не было очередей, и медицинский персонал представлял лучшую версию себя, я всё ещё была готова окунуться в хорошо знакомую атмосферу болезненности процедур.
– Нона проводит вас.
Я последовала за девушкой, и, начав сдавать анализы, я убедилась в том, что все процедуры действительно проходили быстро и безболезненно. Персонал был профессиональным и доброжелательным, что исключало часть моих опасений. И пока со мной обращались так, будто моё тело было хрустальным, меня одолевало чувство несправедливости. Обычные граждане месяцами ждут в порядке живой очереди возможности попасть на осмотр, новорождённых детей без проклятых бумаг врачи отказываются даже осматривать, люди умирают в ожидании положенных им лекарств, когда, оказывается, что бывает и такое…
Время пролетело незаметно, медкомиссия оказалась намного легче и быстрее, чем я ожидала. Меня с благодарностями проводили до самого выхода, уверив, что все результаты анализов будут направлены моему руководителю.
***
Через несколько дней я снова стояла перед Холлс в её кабинете.
– Ты готова? – Она была взволнована.
Накануне вечером она оповестила меня о том, что я должна попрощаться с близкими, на случай, если сегодня мне всё же удастся пройти последние этапы собеседования. Слёзы в маминых глазах, её нежные слова гордости и спешные крайние наставления мне, кажется, запомнились навсегда. Папа, крайне недовольный моим оптимизмом, крепко обнимал меня на прощание. Вся его любовь ко мне выражалась в его молчаливом взгляде, которым он провожал меня. Сестра искренне желала мне успешно пройти собеседование, так как поняла причину моего решения. Во мне боролись панический страх и жажда риска.
– Да, – стараясь выглядеть уверенно, сказал я.
– Если ты пройдёшь, я стану одной из десяти руководителей, сотрудники которых попадут в проект. Пожалуйста, сделай всё, чтобы стать лучшей. – Она протянула мне папку с документами и результатами анализов. – Тебя уже ждёт водитель у главного входа.
Холлс была так увлечена мыслями о своём превосходстве и, видимо, вознаграждении, которое она получит, если я пройду собеседование, что от её обычной злости и надменности не было и следа. Будь она такой учтивой всегда, я бы никогда не смогла овладеть своими эмоциями в таком совершенстве. Только сейчас я осознала, что её строгость и резкость помогли мне научиться не принимать адресованные мне оскорбления на личный счёт, а советы и угрозы пропускать сквозь пальцы, читая их предназначение меж строк.
Попрощавшись, я вышла из кабинета. Как я поняла, отбор будет проводиться в административном блоке, куда обычно вход строго настрого запрещён. Пугала ли меня серьёзность, с которой организаторы подходили к обычному собеседованию? Несомненно…
Громоздкий мужчина в форме служителя правопорядка встретил меня у выхода. Около тридцати минут мы были в дороге, а потом свернули к большому административному зданию в центре города. Мы заехали на подземную парковку и, спустившись вниз ещё на четыре этажа, остановились у металлических дверей, напоминающих вход в бункер.
