Пределы империализма этого типа не являются, как в случае с геограплнческим империализмом, продуктом объективных фактов природы, поскольку их изменение было бы технически сложным или политически неразумным. Напротив, тибеи являются результатом свободного выбора между несколькими вариантами, один из которых может быть политикой статус-кво, другой – консенсусом. В восемнадцатом веке третья альтернатива была рекомендована, поскольку существующее соглашение держав, каждая из которых была примерно одинаково сильна, препятствовало любой попытке континентального империализма. Опыт Людовика XIV показал, насколько опасной может быть такая попытка. Кроме того, империализм XVIII века был мотивирован в основном соображениями монархической власти и славы, а не массовыми эмоциями современного национализма. Эти соображения действовали в общих рамках монархических традиций и европейской цивилизации, которые налагали на участников политической сцены моральную сдержанность, отсутствующую в периоды религиозных или националистических крестовых походов.
В XIX веке элемент выбора, характерный для политики локализованного империализма, играет первостепенную роль в истории внешней политики Бисмарка. Во-первых, ему пришлось преодолеть сопротивление прусских консерваторов, которые выступали за политику статус-кво для Пруссии в противовес политике локализованного империализма Бисмарка, направленной на гегемонию внутри Германии. Когда победоносные войны сделали политику Бисмарка осуществимой, ее пришлось защищать от тех, кто теперь хотел выйти за пределы, установленные Бисмарком для гегемонии Пруссии, а затем и Германии. Отстранение Бисмарка Вильгельмом II ознаменовало конец локализованной и начало, по крайней мере, тенденции к континентальному империализму в качестве внешней политики Германии.
Подобно тому, как существуют три типа империализма в отношении ситуаций, из которых обычно возникает империализм, и три типа империализма с точки зрения его целей, необходимо провести тройное различие в отношении типичных средств, используемых в империалистической политике. Соответственно, мы должны различать военный, экономический и культурный империализм. Широко распространенное в обществе заблуждение связывает эти три понятия с целями империализма. Это заблуждение берет свое начало в экономических теориях империализма, а также в пренебрежении силовым элементом в международных отношениях, о котором говорилось выше. Военный империализм стремится к военному завоеванию; экономический империализм – к экономической эксплуатации других народов; культурный империализм – к вытеснению одной культуры другой. Империализм, однако, всегда стремится к свержению статус-кво, то есть к изменению соотношения сил между империалистической нацией и ее потенциальными жертвами. Для достижения этой неизменной цели используются военные, экономические и культурные средства, по отдельности или в сочетании друг с другом. Именно с этими средствами мы имеем дело.
Военный империализм. Самой очевидной, самой древней, а также самой грубой формой империализма является военное завоевание. Великие завоеватели всех времен были также и великими империалистами. Огромное преимущество этого метода с точки зрения империалистической нации заключается в том, что новые отношения власти, возникшие в результате военного завоевания, как правило, могут быть изменены только путем новой войны, подстрекаемой побежденной нацией.
