– Хм.
– Вы знаете, кто сожительница милорда Равенскара?
– Представления не имею. В пору нашего знакомства он менял потаскух раз в неделю. Кто теперешняя?
– Племянница сэра Исаака Ньютона.
Даниелю стало так горько, что он сказал первое пришедшее в голову:
– Здесь мы когда-то жили.
Он кивнул в сторону Уотерхауз-сквер и сдвинулся вперёд, чтобы увидеть дом, выстроенный его братом Релеем на месте того, в котором взорвали Дрейка. Таким образом, его колени почти упёрлись в колени мистера Тредера. Тот, судя по всему, знал историю гибели Дрейка, поэтому хранил сочувственное молчание, пока карета не проехала площадь. Глядя снизу вверх на силуэты городских крыш, Даниель был потрясён зрелищем огромного купола – нового собора Святого Павла. Тут карета свернула на Холборн, и купол пропал из виду.
– Вы что-то говорили о банках? – спросил Даниель в безнадёжной попытке вычистить из головы образ Роджера Комстока, тычущего свой поганый хер в племянницу Исаака.
– В последние годы всё обернулось очень плохо, очень плохо для вигов! – отвечал мистер Тредер, радуясь случаю поговорить о несчастьях Альянса. – Банкротство вынудило Англию просить мира, не добившись главной цели войны. Немудрено, что Мальборо с позором бежал из страны!
– И всё же мне не верится, что торговля с Ост-Индией может надолго заглохнуть.
Мистер Тредер подался вперёд, готовый ответить, но тут кучер обратился к нему с вопросом.
– Мистер Уотерхауз, если вы любезно назовёте место, куда вас следует доставить, я почту за честь выполнить ваше пожелание. Мы приближаемся к Холборнскому мосту, ворота и стена Сити уже видны, и вам надо решать сейчас, если только вы не хотите ехать со мною на Чендж-аллею.
– Очень великодушно с вашей стороны, мистер Тредер. Я остановлюсь в Королевском обществе.
– Хорошо, сударь! – крикнул кучер, отлично слышавший все разговоры в карете, когда это требовалось. Он перенёс внимание на лошадей и тут же обратился к ним на совсем другом языке.
– Жаль, что Королевское общество переехало из Грешем-колледжа, – заметил мистер Тредер.
– Деликатность ваших выражений, сэр, не перестаёт меня изумлять, – вздохнул Даниель. Королевское общество пытались выкинуть из старого здания с тех самых пор, как в тысяча семьсот третьем году скончался Роберт Гук, долгие годы отстаивавший право аренды с обычным своим остервенелым упорством. Без Гука можно было только оттягивать неизбежное, и четыре года назад Общество перебралось в окрестности Флит-стрит. – Те из нас, кто имел глупость вложиться в строительство нового здания, употребляют слова покрепче, чем просто «жаль».
– Кстати, раз уж вы заговорили о вложениях. Я как раз хотел сказать, что если бы мы везли вас в Грешем-колледж, то проехали бы мимо здания на Треднидл и Бишопсгейт, которое можно по справедливости назвать новым чудом света.
– Неужто это ваша контора?
Мистер Тредер вежливо хохотнул. Тут карета замедлила ход и накренилась назад, так что Даниель навис над своим спутником. Они ехали в гору. Взгляд мистера Тредера метнулся от левого окна к правому и остановился на кладбище Святого Андрея; серые надгробья таяли в ранних сумерках до нелепости короткого зимнего дня. Даниель, который даже при ярком солнечном свете с трудом узнал бы изменившийся Лондон, только сейчас понял, что они по-прежнему едут на восток по Хай-Холборн и миновали уже два поворота к Флит-стрит – Чансери и Феттер-лейн. За церковью Святого Андрея можно было свернуть на Шу-лейн, но карета проехала и её. Они приближались к тому месту, где Холборн перемахивает Флитскую канаву, словно сельский джентльмен – навозную кучку.
