Система «Морской лев» - страница 38

– Обедать еще не пора?

– Пора. Пойдемте, Иван Алексеевич.

Оба встали и пошли на выход из подводной лодки в уже знакомую столовую. За обедом Захаров окончательно уверился в преимуществе столовой Канарейкина по разнообразию предлагаемого ассортимента блюд.

Время после обеда, если в бессолнечном пространстве искусственного света можно назвать второй половиной дня, было посвящено Захаровым на осмотр остальных отсеков, которые располагались позади центрального поста. Второй раз Захаров покинул лодку около шести вечера, а на пирсе его уже поджидал Канарейкин. Прогуливаясь взад и вперед, он периодически посматривал на часы, а, увидев Захарова, поспешил к нему.

– А я уж думал, что мне придется лезть в эту скорлупу: вы что, там решили поселиться?

– Да здесь так много новой техники, что можно вообще никогда не выйти. Вы не поверите, Леонид Сергеевич: чувствую себя настоящим неандертальцем.

В трехстах милях от берегов северо-западной Африки в жарком субтропическом климате лежит остров Тенерифе, входящий в Канарскую гряду островов. На этой земле, вынырнувшей из-под воды, находилась экспериментальная станция человекообразных обезьян. В этот уголок человеческого любопытства для изучения поведения приматов был помещен недавно пойманный в лохматых вечнозеленых джунглях Танзании дикий пятилетний шимпанзе по кличке Захар.

Захара посадили в просторную вольеру с естественным интерьером. После узкой переносной клетки, где ему было почти не повернуться, новое место жительства показалось Захару очень просторным, и он проскакал, опираясь на мощные руки, по всему периметру вольеры. Взглянув на солнце сквозь железные решетки и не обнаружив вокруг себя своих собратьев, он сел на свою покатую попку и, вытянув губы в трубку, тихо заскулил, издавая едва слышные «хуу», «хуу». Адаптация в новых условиях проходила непросто: каждый день Захар передвигался по месту своего заточения в поисках сородичей, издавая жалобный клич. Но время делает свое дело, и спустя месяц он окончательно избавился от родовой хандры и освоился в вольере.

В один прекрасный день на игровой площадке, где висели качели, веревки и различные перекладины, появились незнакомые ему предметы – пластмассовые кубики разных цветов. Захар медленно, бочком подошел к ним и кончиком пальца дотронулся до зеленого кубика и в ту же секунду с гиканьем отскочил от него, словно ошпаренный кипятком. Потом прошел по кругу, опираясь на свои длинные руки, и, резко подскочив, цепкими пальцами ухватил зеленый кубик. Шерсть на загривке у Захара вздыбилась; открыв рот и оскалив зубы, он с гиканьем помчался прочь от остальных кубиков. Пробежав несколько метров, он зашвырнул кубик в траву. Через некоторое время Захар вернулся обратно и, так же, как и в прошлый раз, подскочил уже к желтому кубику, подбросил его вверх, издавая громкий лай – «ваа», «ваа». К синему кубику он отнесся несколько благожелательней: не взяв его в руки, а наклонился к нему, начал его лизать. Красный он и вовсе закопал. Навеселившись, к вечеру он собрал все кубики и, выстроив из них стенку, обозначил ими границу своего жилья.

На протяжении всего июня и июля Захаров постигал компьютерную грамотность и осваивал новые технические возможности управления лодкой. Находясь в центральном посту по двенадцать-четырнадцать часов, он проявлял фантастическую усидчивость и поразительную работоспособность, вникая в каждое новшество основательно, не оставляя в своем сознании белых пятен пустоты. Со временем Захаров пришел к выводу, что вся работа на компьютере строится на выработке рефлекторной реакции мозга человека и чем оперативнее его действия, тем быстрее строится работа всего центрального поста. Особой сложности здесь не было: главное, что нужно было усвоить, – это не задавать себе ненужных вопросов, а исполнять кнопочные комбинации сообразно оперативной обстановке, подчинив воле все свои чувства.