Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в. - страница 54

Особые требования в уставных документах – «Начертании правил» 1808 г. и Уставе 1814 г. – предъявлялись лишь к ректорам академий. В «Начертании правил» и Уставе 1814 г. докторская степень требовалась от кандидатов на должность ректора академии в обязательном порядке. При этом докторская степень давала преимущественное право быть ректором перед всеми любыми званиями и должностями[278]. Но на практике это преимущество учитывалось крайне редко. Даже в столичной академии после трех ректоров-докторов – архимандрита Филарета (Дроздова) (ректор 1812–1819 гг., доктор богословия с 1814 г., епископ с 1817 г.), архимандрита Григория (Постникова) (ректор 1819–1926 гг., доктор богословия с 1817 г., епископ с 1822 г.), архимандрита Иоанна (Доброзракова) (ректор 1826–1830 гг., доктор богословия с 1825 г.) – последовал ряд ректоров уже без высшей богословской степени. Можно усмотреть попытку изменить эту ситуацию и ответить пожеланию Устава 1814 г. в кампании 1822 г. по присуждению докторских степеней ректорам академий: КДА – архимандриту Моисею (Богданову-Антипову-Платонову) и МДА – архимандриту Кириллу (Богословскому-Платонову). Непродолжительное время – до конца 1823 г. – все три преобразованные академии имели ректоров-докторов. Но в дальнейшем степень никак не определяла преимущества в выборе академического ректора. К моменту введения нового Устава духовных академий 1869 г. из четырех академий лишь две имели ректора с докторской степенью: МДА – протоиерея Александра Горского и КазДА – архимандрита Никанора (Бровковича), причем последний стал ректором в 1868 г., а докторскую степень получил в 1869 г., накануне введения Устава. Ректоры двух других академий – протоиерей Иоанн Янышев и архимандрит Филарет (Филаретов) – были магистрами богословия.

Однако магистерская степень была все же обязательным условием для ректоров академий. Так, например, в октябре 1841 г., когда ректор МДА архимандрит Филарет (Гумилевский) был назначен на кафедру викария Псковской епархии, епископа Рижского, встал вопрос о кандидатуре нового ректора академии. В качестве таковой обычно рассматривались прежде всего ректоры семинарий Московской епархии – Московской и Вифанской. В данном случае митрополит Московский Филарет (Дроздов) в письме обер-прокурору Святейшего Синода Н. А. Протасову с сожалением отмечал, что ректор Московской ДС Иосиф (Богословский), удовлетворявший по прочим качествам, имеет лишь кандидатскую степень, что исключает его из числа возможных претендентов на должность ректора академии[279].

Однако духовно-учебная деятельность не препятствовала и духовному служению: те выпускники, которые выбирали для себя монашество или служение приходского священника, могли совмещать его с преподаванием в академии или семинарии. В «Начертании правил» прямо говорилось о дозволении «соединять» должность профессора с монашеством и приходским служением[280]. Напротив, по некоторым положениям «Начертания правил» 1808 г. и Устава 1814 г. можно понять, что духовно-учебная деятельность и духовное служение, монастырское или приходское, в представлении разработчиков реформы как раз тесно связывались друг с другом. Бакалавры-иеромонахи включались, хотя и не сразу после пострига и рукоположения, в число соборных иеромонахов, чаще всего Александро-Невской и Киево-Печерской лавр, Московского Донского ставропигиального монастыря. Причем принадлежность к соборным иеромонахам вовсе не подразумевала служение при своей обители, поэтому преподавателей-иеромонахов включали в соборы монастырей других городов: так, иеромонахи МДА были нередко соборными иеромонахами Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге, иеромонахи КазДА – соборными иеромонахами Московского Донского ставропигиального монастыря. Наиболее патриотичен в этом отношении был Киев: иеромонахи, принадлежащие к корпорации КДА, либо были штатными насельниками Братского монастыря, в котором помещалась академия, либо включались в собор Киево-Печерской лавры