образование должно было стать в дальнейшем, в процессе его совершенствования. При этом научная деятельность преподавательских корпораций и введение научных элементов в учебный процесс были взаимообусловлены. Без «школьного» освоения научно-исследовательских принципов и методов трудно было учиться этому в одиночку, а гарантом включения научной составляющей в образование студентов должна была стать научная работа членов преподавательских корпораций. Такая же взаимосвязь существовала между научным уровнем образования и общей постановкой учебного процесса в академиях. Научные занятия потребовали бы более тесного общения преподавателей и студентов, ибо заниматься наукой с аудиторией около 100 человек было невозможно. Но каких-то специальных занятий с группами студентов предусмотрено не было. Эти связи иногда казались замкнутыми, неразрывными кругами. Личными усилиями членов корпораций развитие богословия все же осуществлялось, научные изыскания велись, хотя и не столь активно, как хотелось. Но единственная возможность профессионального преемства «учитель – ученик» подразумевалась в работе над сочинениями. Только от этого процесса на первом этапе, до 1869 г., можно было ожидать научного возрастания. Сочинения составляли важнейший элемент высшего духовного образования, и отношение к ним, не теряя общей значимости, претерпевало по мере развития академий серьезные метаморфозы. Возрастающие научные требования к богословскому образованию постепенно выявляли «жанровую ограниченность такой постановки учебного процесса. Научная подготовка требовала более активного участия студентов и в освоении имеющегося богословского знания, и в его приращении.
Развитие научного богословия неизбежно должно было повлечь за собой и развитие учебного богословского курса. Отчасти это происходило, но связь науки и учебного процесса в духовных академиях в 1830– 50‑х гг. была недостаточно крепка, да и научное развитие богословия происходило довольно медленно и фрагментарно. Более действенны для развития учебного богословского курса в эти годы были два стимула: уточнение «пограничных областей» между богословием и гуманитарными науками духовно-академического курса и церковные нужды.
Отправной точкой богословского курса в преобразованных академиях было «Обозрение богословских наук в отношении преподавания их в высших духовных училищах», составленное в том же 1814 г. ректором СПбДА архимандритом Филаретом (Дроздовым)[392]. В «Обозрении богословских наук» архимандрит Филарет рассматривал «строение видов и частей Богословия» (Architectonica Theologica). В едином курсе академического богословия он выделял семь разделов: чтение Священного Писания, богословие толковательное (Hermeneutica), созерцательное (Dogmatica), деятельное или нравственное (Practica), обличительное (Polemica), собеседовательное (Homiletica) и правительственное (Jus Canonicum)[393]. Архимандрит Филарет выделял еще богословие пастырское (Theologia Pasteralis), но допускал его соединение с богословием деятельным, практическим. В составе богословия было выделено и богословие историческое, включавшее богословие пророческое (Theologia Prophetica), прообразовательное (Tupica), символическое (Symbolica) и отеческое (Patristica). На первом этапе первые два раздела относились к толковательному богословию, а последние два – к истории и древностям церковным, но, разумеется, в дальнейшем могли претендовать на самостоятельный статус. Кроме того, к
