Система права и ее строение: методологические подходы и решения - страница 25

Другой участник первой дискуссии, – М.М. Агарков[67], отделял систему права от систематики права. Система права подразделялась ученым на два крупных элемента, различие между которыми он проводил по цели правового регулирования. Первый элемент основан на властном государственном целеполагании, второй – на целеполагании личностной автономии. Здесь мы сталкиваемся с идеей о двойственной структуре системы права. Но, согласно М.М. Агаркову, такой подход применим лишь к доктринальным исследованиям структурного строения системы права. В вопросах же систематики нормативного правового материала следует исходить только из оптимальной для практики дифференциации юридических норм. Таким образом, систему права М.М. Агарков трактовал в двух аспектах. В первом аспекте под нею понималось внутреннее строение, упорядоченная совокупность составляющих право элементов. Во втором – нормативный правовой материал, распределенный по неким правовым массивам (по отраслям, институтам права) на основании избранного критерия.

Систематика нормативного правового материала, согласно позиции ученого, должна осуществляться на базе только одного критерия. Таким критерием М.М. Агарков признавал предмет правового регулирования. Однако в своей работе правоведу не удалось провести последовательного разграничения отраслей права вне методологического показателя. В целом, М.М. Агарков не отрицал значения метода правовой регламентации для решения проблемы выделения отраслей права. Но он считал, что это значение (его удельный вес), недостаточно для признания формального основания самостоятельным отраслеобразующим фактором. Метод правового регулирования способен помочь как при обосновании разграничения правовых норм, так и при аналитической оценке уже произведенного распределения. Но не более того.

Присоединяясь к идеям о динамизме системы права, М.М. Агарков указывал, что главным показателем, определяющим качество этой системы, является ее адекватность существующим общественным отношениям. Само же количество элементов системы решающего значения при этом не имеет. С данным умозаключением можно было бы полностью согласиться в том случае, если бы вопрос о наличии (отсутствии) той или иной отрасли права не вызывал в правоведении стольких споров. До тех пор пока дискуссии ведутся, данное положение, разделяемое нами и, как нам представляется, верное по своей сути, не согласуется с фактическим положением дел, с интересами многих исследователей.

В свою очередь, другой участник дискуссии, – Е.А. Ровинский, характеризовал систему права через ее функциональное назначение. По мнению ученого, основной функцией системы права следует считать практико-преобразующую. Собственно-познавательные аспекты ученым во внимание не принимались. В целом, позиция Е.А. Ровинского характеризуется схожим пониманием систем права и законодательства.

Наличие подобных интерпретаций во взглядах представителей первой дискуссии о системе права обусловлено, по нашему мнению, по меньшей мере, двумя факторами:

– изначальной определенностью вектора (направления) рассмотрения проблемы, постулированием того, что существует только один верный путь ее решения;

– незрелостью, не разработанностью самой теории структурного строения системы права.

Позитивные аспекты воззрений Е.А. Ровинского представлены идеями о динамизме и взаимосвязанности всех компонентов системы права. «С каждым годом расширяется сфера государственного воздействия на общественные отношения, расширяются в связи с этим и законодательный материал, и сфера правовых отношений. Усложнение хозяйственных связей и общественных отношений влечет за собою и усложнение правового регулирования этих отношений, что в свою очередь приводит к отпочкованию, к выделению ряда новых областей. То, что было пригодно пять-десять лет назад, уже недостаточно сейчас. Нельзя поэтому систему права представлять, как нечто неподвижное… Нельзя представлять себе, что отрасли права отгорожены друг от друга неподвижной демаркационной линией»