Читать онлайн Марина Серова - Сияние алчных глаз

Наручные часы с будильником пропищали подъем едва слышным, но на удивление настойчивым тоном. Аникин, спавший до этого момента мертвым сном, рывком сел на постели и открыл глаза.

За окном во тьме и тумане плавал отсвет уличного фонаря. В углах комнаты грудились синие тени. Еле слышно урчал холодильник. В соседней комнате, где спали жена и сын, было тихо.

Аникин потер кулаками глаза и осторожно слез с дивана. Старая громадина заскрипела, как корабль в бурю. Аникин чертыхнулся про себя и на цыпочках отошел от опасного места.

Вчера он заявился домой поздно и, чтобы никого не будить, завалился, не раздеваясь, на диван. Теперь он жалел о своем поступке, представив, во что превратился его костюм.

Аникин потихоньку прикрыл дверь в спальню и зажег свет. Стоваттная лампочка под потолком высветила неказистую обстановку, вытертый диван со смятой подушкой, побитый молью ковер на стене, чуть покосившуюся вешалку с верхней одеждой. Он машинально подумал, что стоило все-таки поменять обои, не дожидаясь обещанной отдельной квартиры, – по крайней мере стало бы веселее жить. В глубине души Аникин уже смирился с тем, что именно он должен поддерживать дух усталых путников, но этим умозаключением с женой пока не делился. Женщины таких шуток не понимают.

Аникин посмотрел на часы – было без пяти шесть. Он намеренно не оставлял себе времени на завтрак, потому что бегать поутру с кастрюлями и чайниками на общую кухню, скрипеть дверью и хлопать холодильником было не в его вкусе. Лучше он потерпит немного и позавтракает чем-нибудь на работе. А, возможно, заодно и пообедает.

С улицы донесся гнусавый сигнал автомобильного клаксона. Аникин встрепенулся и снял с вешалки куртку. Он одевался торопливо, опасаясь, что повторный гудок может разбудить жену.

Однако второго гудка и не потребовалось: дверь спальни распахнулась, жена появилась на пороге, щурясь от света и придерживая на груди наброшенный наспех халатик.

– Привет, Галюша! – немного фальшиво произнес Аникин, приглаживая вихры перед настенным зеркалом и посылая жене виноватую улыбку. – Ты все-таки проснулась?

Жена не приняла его улыбки – ее худощавое, немного заспанное лицо казалось очень серьезным.

– Я что-то не поняла, – проговорила она высоким напряженным голосом. – Ты только пришел или уже уходишь?

Аникин натянул на голову кроличью шапку и шагнул навстречу жене, намереваясь заключить ее в объятия. Она увернулась и устремила на мужа строгий взгляд карих глаз.

– Ты не ответил на вопрос!

– Ухожу, Галюша, – покаянно сказал Аникин. – В одно место надо съездить. Вчера у Балчугина в уголовке машину выпросил на три часа…

– Что ты говоришь! – презрительно щуря глаза, сказал жена. – Чтобы ты что-то выпросил… Никогда не поверю!

– Точно выпросил, – пытаясь перевести разговор в шутливое русло, ответил Аникин. – У нас в прокуратуре, как обычно, полторы машины на ходу…

– Алексей! – перебила его жена, скрещивая руки на груди. – Я давно хочу с тобой поговорить… В последнее время тебя почти не бывает дома, поэтому я буду говорить сейчас, хотя это и не лучший момент…

– Только не сейчас! – быстро сказал Аникин. – Ну, некогда, понимаешь? Приду вечером пораньше – я тебе обещаю…

Словно в подтверждение его слов с улицы донесся длинный настойчивый гудок. Аникин развел руками.

– Чего стоят твои обещания! – горько сказала жена. – Ты обещал, что у нас будет своя квартира. А мы живем в этом ужасном общежитии, где тараканы чуть ли не по нас пешком ходят. Живем уже, между прочим, два года, и конца этому не видно! Ты – следователь, а живешь в тысячу раз хуже тех, кого день и ночь ловишь. Тебе это не кажется странным?

– Ты просто не видела, как живут на зоне те, кого удается поймать! – угрюмо ответил Аникин. От упреков жены у него мгновенно и надолго портилось настроение.

– Не смеши меня! – продолжала она. – Разве тебе удалось посадить за решетку хоть одного серьезного преступника? Все ваши дела рассыпаются в суде как карточные домики! Улики исчезают, свидетели отказываются от показаний, суд выносит условные наказания. Зато ты бегаешь по городу, высунув язык, пять лет в одном и том же костюме, а твоя семья ютится в сарае, который лишь для приличия называется общежитием…

– Галя, давай оставим этот разговор… – окончательно скиснув, сказал Аникин.

– Мы оставим… – загадочным тоном ответила супруга и, сверкнув глазами, неожиданно выпалила: – Мы вообще оставим тебя в покое! Если те-бе все равно, я заберу Костика и уеду к маме. А ты живи в этой дыре, в этом свинарнике, раз тебе нравится…

Аникин безнадежно посмотрел на бледное, злое лицо жены, махнул рукой и выскочил из комнаты. Прошагав размашистым шагом по выкрашенному в унылый зеленый цвет коридору до лестницы, он на секунду остановился и оглянулся на дверь своей квартиры. Жена не выглянула ему вслед. Равнодушный слабый свет плафонов освещал пустой в этот ранний час длинный коридор с протертым бесчисленными подошвами полом. Аникин опять махнул рукой и побежал вниз по лестнице.

На ходу он размышлял о непостижимости женской логики и о том, насколько реальны угрозы Галины бросить его. Лишь выйдя на крыльцо и глотнув влажного холодного воздуха, Аникин немного успокоился. Его мысли снова заняло предстоящее дело.

От широкого крыльца общежития вела асфальтовая дорожка, ограниченная с обеих сторон густым кустарником, который летом цвел какими-то ароматными белыми цветами, а сейчас представлял собой просто непролазное переплетение твердых, как проволока, ветвей. В конце дорожки стоял старенький «УАЗ» с голубой полосой. Лица водителя с такого расстояния Аникин рассмотреть не мог, но на всякий случай приветственно махнул рукой и пошел к автомобилю.

В следующую секунду ему показалось, что за стеной кустарника метнулась какая-то тень. Он остановился и присмотрелся внимательнее. Пространство за кустами было погружено во мрак, и ни лампочка над входом в общежитие, ни уличный фонарь на тротуаре не могли развеять его.

– Кто там? – неуверенно произнес Аникин, но тут же, застеснявшись собственной подозрительности, пошел дальше.

«Чудится уже черт-те что, – подумал он с неудовольствием. – Нервы сдают, вот и все дела!»

Асфальт под ногами был покрыт коркой изморози – значит, температура упала ниже нуля. Но по всему чувствовалось, что днем опять начнется оттепель.

«И зима не зима, а форменное безобразие!» – сердито заключил про себя Аникин.

Уже остановившись около милицейской машины, он еще раз обернулся и успел заметить, как в том месте, где заканчивалась живая изгородь, действительно мелькнула какая-то тень. Аникин даже решил, что теперь может с уверенностью сказать, кому она принадлежит.

Этот приземистый суетливый силуэт мог принадлежать только Борзому – ведущему журналисту из газеты «Ваша неделя», которая, по слухам, финансировалась из средств известного в городе предпринимателя Караваева и поддерживала его в избирательной кампании на пост мэра.

Ничего особенно удивительного в появлении Борзого возле общежития не было. Аникин вынужден был это признать. Несмотря на свое пристрастие к горячительным напиткам и некоторую рыхлость комплекции, господин Борзой имел исключительный нюх на «жареные» факты и в способности охотиться за ними не имел себе равных, на сто процентов оправдывая свою фамилию.

Повод околачиваться в кустах дал ему сам Аникин. Накануне они случайно встретились в кафе «Блеск», являвшемся как бы неофициальным клубом местной богемы, большинство которой составляли именно газетчики. Борзой пил там пиво, а Аникин зашел, чтобы перекусить. В какую-то минуту Аникину понадобился телефон, и журналист услужливо предоставил ему свой мобильник.

Договариваясь с Балчугиным насчет машины, Аникин не придал значения тому, что Борзой является свидетелем этих переговоров – настолько простецкий и добродушный вид имел газетчик. А тот, оказывается, мотал все на ус, сделав выводы из услышанного.

«Сыщиком бы тебе работать!» – с усмешкой подумал Аникин. Он не сомневался, что где-нибудь за углом у Борзого припрятан автомобиль, на котором он намерен пуститься в погоню за сенсацией.

Однако гипотеза, проверкой которой занимается сейчас Аникин, вовсе не нуждалась в свидетелях, и он был намерен пресечь поползновения Борзого, едва только они станут более явными.

Однако мысли о ретивом журналисте выскочили из головы Аникина, как только он сел в кабину «УАЗа». Вместо ожидаемого сержанта за рулем он увидел самого замначальника отдела. Широкое румяное лицо майора Балчугина лучилось добродушной улыбкой. Зимняя милицейская куртка делала полноватую фигуру майора еще более внушительной.

– О! Николай Васильич! – удивленно воскликнул Аникин. – Ты чего сам-то? Не ожидал!

– Привет следствию! – откликнулся Балчугин, протягивая Аникину толстую горячую ладонь. – Матвеев мой после дежурства… Да и вообще людей свободных нет. Решил вот сам…

– Нет, ну, слушай, – растерянно произнес Аникин, устраиваясь на сиденье. – Неудобно как-то… Получается, я тебя в водилы нанял.

– Все нормально, не тушуйся! – прогудел Балчугин. – Смотри на вещи проще! Да мне и самому любопытно… Ты ведь это убийство на шоссе раскручиваешь? – он испытующе посмотрел в лицо Аникину.

– Его, – кивнул тот, сдвигая на затылок шапку, Балчугин не выключал мотор, и в машине было довольно жарко.

– Так мы сейчас куда? – майор положил руку на переключатель скоростей.

– Мне, Васильич, в Косой Бор надо, – сообщил Аникин. – Идейку одну проверить…

Балчугин быстро взглянул на него и не слишком радостно хохотнул.

– Только одну? – спросил он. – А то с бензином у меня не очень… Косой Бор, он большой…

– Я на заброшенную базу хочу посмотреть, – со скрытым упрямством сказал Аникин.

Балчугин молча и понимающе кивнул, прижав воротник вторым подбородком, и выжал сцепление. «УАЗ» тронулся с места и покатил по полутемной улице.

Некоторое время майор молчал, а потом спросил равнодушно:

– За тобой «хвоста» нет? А то какой-то крендель за нами прилепился как привязанный…

Аникин рассмеялся, поглядев в заднее стекло. Неказистый автомобиль – судя по всему, «Запорожец» – тащился следом в полусотне метров. Говорить про Борзого Аникин не стал – в милиции терпеть не могли газетчиков. Понадеялся, что вскоре тот сам отстанет, не желая испытывать судьбу.

Так и случилось: свернув к выезду из города, Балчугин удовлетворенно заключил:

– Отвязался. А я уж, было, подумал… Так чего ты, Леша, про Косой Бор говоришь?

Аникину не слишком хотелось делиться своей идеей с милицией, но из элементарного чувства признательности пришлось сообщить вкратце:

– Понимаешь, Васильич, на нашей территории это первое нападение на дальнобойщиков. А у наших соседей их уже девять или десять. Но почерк-то один и тот же! Чует мое сердце, что орудуют наши!

Майор скептически хмыкнул.

– Точно тебе говорю! – заявил Аникин. – Они перехватывают машины с грузом в нашем районе, убивают всех на месте, а трупы вместе с порожней машиной перегоняют в соседний район и бросают в безлюдном месте…

– С порожней? – подчеркнул Балчугин, искоса взглянув на следователя. – Сначала ты сказал с грузом…

– В том-то вся и фишка, – ответил Аникин. – Шоссе огибает нас и уходит на север. В последний раз трупы были обнаружены в двадцати километрах южнее Приозерска, а порожний «КамАЗ» на границе нашего района, на севере. В этом промежутке что у нас? Косой Бор! Вот я и подумал: а что если они устроили склад похищенного где-нибудь в районе старой воинской части?