— Тогда, можешь, слезешь? Или ты собрался спать на мне? — бровь мужчины вздернулась, почти слившись с линией волос.
Покраснев до самых корней волос, я неловко завозилась, пытаясь слезть с кровати и не коснуться его тела, и в результате свалилась прямо на заклинателя. Мамочки...
Перехватив меня за плечи, Фэн Хай перекатил меня и сбросил на пол, благо, кровать была невысокой. Лежа на полу, я подумала, что завтра спрыгну с вершины горы Циншань. Он что, подумал, что я пристаю?
— Отдай матрас, шисюн, — почти без надежны на положительный ответ произнесла я. — А не то опять приду к тебе его искать.
— Приходи, я не жадный. Кровати на двоих хватит, — разрешил Фэн Хай, и я, потирая бока и зад, поднялась и поплелась к себе, признавая поражение. Не спать же с ним в отместку? Кто кому тогда отомстит... И так то, что я свалилась на него и он не распознал во мне женщину, настоящее чудо. Наверное, не часто на него женщины падают, — мстительно подумала я и легла в кровать.
Через какое-то время мне все же удалось уснуть, не иначе, как чудом.
Утро было совсем не радостным — бившее в окно солнце раздражало, птички за окном раздражали, а свежий и выспавшийся шисюн раздражал неимоверно. На его приветственное "доброе утро" я ничего не ответила, а когда он вышел, не обратив внимания на мою грубость, я подошла к стене и одну за одной сняла все картинки. Нужно не забыть потом отдать И Мину —выселиться из комнаты они не помогли, а вот лишиться нормального сна — да.
День прошел как-то быстро и скомкано — может, потому, что я не выспалась и клевала носом и над тарелкой в столовой, и над учебниками на занятиях. Наставник Фэн Гуанчжи, потренировав нас в создании знаков — сегодня простейший знак получился уже у всех — удовлетворенно провел рукой по бороде и раздал всем талмуд об этике заклинателя, пригрозив контрольной через несколько дней, и все время до обеда мы зубрили то, как, зачем и почему заклинатели упокаивают нежить. Суть этого учебника толщиной с мою руку можно было выразить в двух словах — потому что если ее не развеять, сжечь, уничтожить или развоплотить, то она сожрет столько людей, сколько сможет, но почему-то авторам понадобилось расписать эту мысль на триста с лишним листов, которые нам предстояло проштудировать за несколько дней.
Когда я шла в комнату с обеда, то в галерее, вместо стен у которой были ажурные резные панели, изображающие картины с разными временами года, я наткнулась прямо на главу клана.
— Ой! — резко завернув за угол, я чуть было не врезалась в него, и, отскочив, поспешно поклонилась: — господин Фэн Шао, простите, я вас не увидел.
— Ничего, — он кивнул и собрался было проследовать дальше, когда я, вспомнив, что не отдала ему платок, догнала его и вручила выстиранный и сложенный вчетверо кусочек светлой ткани. — Возьмите, я его постирал. Спасибо.
Фэн Шао протянул руку и взял платок, а затем, окинув меня с ног до головы внимательным взглядом, удивленно спросил:
— Что с тобой? Как-то неважно выглядишь.
— Ничего, просто не выспался. Шисюн забрал у меня матрас, — не удержавшись, нажаловалась я. Может, хотя бы брат его приструнит?
— Шисюн? — недоуменно переспросил Фэн Шао. — А, Фэн Хай! Так это очень полезно, я и сам сплю на доске. Зато у тебя не будет сколиоза. Как хорошо, что вы с ним подружились!
— Да, я ему очень благодарен за заботу, — уныло произнесла я и, поклонившись, побрела в комнату. Как это я забыла, что Фэн Шао — глава клана по должности, но лекарь по призванию, и на все смотрит со своей точки зрения?
