Замок пограничного гарнизона полыхал, его стена была наполовину разрушена, на уцелевших башнях метались люди, стараясь взвести огромные арбалеты, чтобы ударить по внезапно нагрянувшим драконам. Шторм и Исполин кувыркались по земле, превращая в пыль всё, что попадалось под их бока, хвосты и лапы. Но ещё больше меня беспокоило то, что Нил Трейт скинул драконий облик и теперь шёл к месту схватки, формируя вокруг себя некое заклинание, которое отзывалось сиреневым маревом.
Мы чуть снизились, чтобы рассмотреть лучше. Что-то мне это напоминало!
Ореол наконец соприкоснулся со шлейфом его магии, и Неала ахнула.
“Он совсем дурак?” – воскликнула она.
Пояснений не понадобилось, я всё поняла сама: декан Трейт расщеплял сам себя. Он собирался избавиться от своей ипостаси. Зачем, казалось бы? Но дрэйг мог сделать это добровольно только в одном случае: если он хотел освободить ореол для другого слияния.
Правда, занятые друг другом Исполины его совсем не замечали. Куда им со своей высоты разглядеть мелкого человечка. Но вот процесс расщепления завершился, рядом с Нилом Трейтом возник его дракон и недоуменно заревел на всю округу. Даже стража на уцелевших башнях гарнизона присела от испуга. Ещё одного дракона им точно не хватало для счастья, а тут ещё и мы с Неалой подоспели.
“Улетай!” – послала драконица импульс брошенной ипостаси декана.
Для ящера это был единственный способ избежать гибели, потому что он своему бывшему напарнику теперь явно не был нужен. Нил даже не повернул голову в его сторону – продолжил идти прямо к беснующимся Исполинам, которым до возни на земле не было никакого дела.
На груди декана Трейта что-то светилось – видимо, его элефин. Дракон ещё некоторое время смотрел ему вслед, но преследовать не пытался. Такое предательство существо, живущее инстинктами, вряд ли ему простит. Поэтому его грусть от расставания длилась недолго: ящер оценил обстановку, счёл её нездоровой и ударом крыльев поднял себя в воздух, а затем полетел к морю.
“Ну и хорошо, мешать не будет, – сделала вывод Неала. – А я лично не против закусить деканом”.
– Только попробуй! – одёрнула я её. – Нас потом с тобой вообще со свету сживут!
Хотя, признаю, это было бы самым простым и верным решением.
Нас декан пока что не замечал: мы держались на туманной высоте, куда спускались космы призванных магией Шторма туч. Надо было что-то предпринимать, и срочно, потому что Нил внезапно вынул из-за пазухи какое-то металлическое устройство, активировал некоторые детали, и его элефин вспыхнул ещё ярче.
Тем временем белый Исполин устал бороться с упорным противником, который явно старался его измотать. Он кое-как оттолкнул от себя Шторма и двинулся вглубь берега, оставляя на земле глубокую борозду от хвоста. Вслед ему летели огромные арбалетные болты из гарнизона, но он был уже слишком далеко.
Шторм тоже попытался встать на лапы, отряхнулся – по тому, как его шатало, было видно, что он устал не меньше своего соперника. Он постоял совсем недолго, а потом снова рухнул на бок и тяжело выдохнул: нет, не могу. Кажется, он не был ранен, но такая яростная схватка измотает кого угодно. Впрочем, и белый дракон пока не мог взлететь. И это был наш шанс.
– А ну, стой! – внезапно рявкнул декан Трейт.
И Исполин – невиданное дело! – его послушался, а затем изогнул шею и с любопытством посмотрел на мелкого человечка. Однако у того в рукаве явно был припрятан какой-то козырь. Его фигуру полностью окутало слабое свечение, и оно словно бы загипнотизировало огромного дракона. Он просто замер, позволяя Нилу приблизиться.
