– Безумие какое-то, – пробормотала она. – Почему я как пьяная?
– Тебе на голову надели наволочку, – махнул он руками в сторону куска материи, сброшенного с ее головы на пол грузового отсека. – По-моему, она была пропитана эфиром.
– Эфиром?!
Фургон снова повернул; Оуэну пришлось прижаться к борту. Зато Тара не успела подготовиться и упала на бок, уткнувшись носом ему в плечо. Она снова вскрикнула от боли и выпрямилась, растирая нос. Вскоре она заметила, что у Оуэна тоже связаны руки. Глаза у нее сделались огромными.
– Ты тоже связан!
– Как думаешь, сумеешь меня развязать? А потом я помогу тебе. – Оуэн извернулся и сел к ней спиной.
– Пальцы не слушаются, – пожаловалась Тара, возясь с изолентой.
Она не лгала; прошла целая минута, прежде чем ей удалось отыскать конец ленты и медленно начать ее отклеивать. Вскоре она отклеила последний кусок, ободрав кожу у него на запястьях.
Он принялся растирать онемевшие руки и поморщился от боли.
– Который час? – спросила Тара.
Оуэн нажал кнопку на наручных часах и осветил циферблат.
– Начало пятого.
– Ого!
– В четыре ты должна была выйти замуж, – напомнил Оуэн, поворачиваясь к Таре лицом.
– Да, должна была, – кивнула она.
Он взял обе ее руки в свои.
– Тара, мы тебя вернем. Выберемся отсюда и раздобудем телефон. Ты позвонишь Роберту и расскажешь, что случилось. А потом мы вернемся в церковь, и ты выйдешь замуж.
– Я решила отменить свадьбу.
– Что?! – Он замер.
При слабом освещении он почти не видел выражения ее лица, но, судя по голосу, она была смущена и ей было грустно.
– Я решила отменить свадьбу… Но потом какой-то тип постучал в дверь и сказал, что снаружи меня ждет какой-то пакет, за который нужно расписаться.
– Значит, он выманил тебя на улицу, к фургону?
– Да. – Тара пошевелила связанными руками: – Пожалуйста, развяжи меня!
Он осторожно отклеил изоленту, стараясь не причинить ей боли, потом смотал два рулончика изоленты и сунул в карман. Кто знает, что может им пригодиться, если они сумеют живыми выбраться из фургона?
Тара свернулась клубком рядом с ним и обхватила руками колени. Пышная юбка ее свадебного платья колоколом лежала вокруг нее, мерцая в тусклом свете.
Он положил руку ей на плечо, стараясь не слишком радоваться тому, что она к нему прижимается. Их похитили. Конечно, ей хочется, чтобы ее утешил лучший друг. А он ее лучший друг.
– Чего они хотят?
– Не знаю, – вздохнул Оуэн. – Не думаю, что Роберт – тайный мультимиллионер с солидным доверительным фондом.
– Мне он ничего подобного не говорил. – Тара тихо застонала. – Как меня тошнит! Ведь это был эфир?
– Судя по запаху – да.
Она развернулась к нему.
– Откуда, кстати, ты знаешь, как пахнет эфир?
– В колледже я слушал курс истории медицины, когда еще собирался стать врачом.
– И там тебе давали понюхать эфир?
Ее скептический тон вызвал у него улыбку. Теперь она больше похожа на себя прежнюю. Значит, действие эфира постепенно улетучивается.
– Не нарочно.
Оуэн посмотрел в дальний угол кузова, куда бросил пропитанную эфиром наволочку. Он понимал, что в замкнутом пространстве пары эфира могут по-прежнему действовать на них.
– Надо как-то свернуть наволочку, чтобы ограничить распространение испарений, – сказал он. – Жаль, что у меня нет мешка для мусора.
– Вряд ли ты носишь мешки для мусора в заднем кармане брюк.
– Особенно в брюках от смокинга, взятого напрокат. – Он широко улыбнулся. Теперь, когда его умница Тара вернулась, ему показалось, что их шансы на выживание значительно выросли. Он снял смокинг. – Кстати, вот во что ее можно завернуть.
