– Я передам ей вашу просьбу, но она будет сегодня очень занята.
– Тебя избегают, Уиклифф, – подсказал Чарлз. – Мне это знакомо.
– Мы в этом не сомневаемся. – Тристан многозначительно посмотрел на Сильвию. Она ответила ему лукавой улыбкой.
При упоминании имени Уиклиффа француженка мельком взглянула на него, но потом ее лицо приняло прежнее безмятежное выражение. Тем не менее Грей это заметил. Наверняка в академии о нем сплетничали. Женщины всегда находят о чем посплетничать. Ну что ж, пусть. Ему ни до кого из них нет дела – за одним лишь исключением.
Грею определенно хотелось иметь дело с мисс Эммой Гренвилл, причем настолько, что он активно и довольно старательно избегал Элис. Грей даже в последние дни стал запирать от нее на ночь дверь своей спальни, хотя ему совершенно не нравилось – ни при каких обстоятельствах – вести монашеский образ жизни.
Когда мисс Сантер указала им места в последнем ряду, Грей ничуть не усомнился, что это месть со стороны директрисы. Однако ни граф, ни графиня, казалось, нисколько не были удивлены и приняли это без всяких возражений.
– Согласен, этикет немного нарушен, – пояснил дядя Деннис, перехватив недоумевающий взгляд, который Бламтон бросил на француженку, – но я всегда настаиваю на том, чтобы сидеть в последнем ряду, иначе девочки будут смущаться.
– Как великодушно с вашей стороны, лорд Хаверли, – сказала леди Сильвия, усаживаясь рядом.
Остальные скамьи были заняты жителями Бейсингстока и его окрестностей. Судя по одежде, среди публики было несколько дворян (скорее всего владельцев соседних поместий, решивших отказаться от лондонского сезона). Это немного приободрило Элис, которая демонстративно расположилась рядом с Грейдоном.
Несколько девочек в простых темных платьях появились в зале и одну за другой потушили свечи в стенных нишах. Перегнувшись через Элис, Тристан обратился к Грею:
– Я что-то не вижу ту крошку, которую мы встретили на дороге. Мне думается, она должна здесь быть.
– Может, увидишь позже, – ответил ему Грей шепотом, потому что зал уже затих. – Помолчи. Видишь, занавес открывается.
– Слушаюсь, ваша светлость. – Виконт выпрямился и иронически отсалютовал Грею.
В отличие от аудитории лондонского театра здешняя публика казалась искренне заинтересованной. Хотя многие обернулись, когда в зале появились гости из Хаверли, но как только раздвинулся занавес, единственное, что было видно, – это затылки впередисидящих. Грей устроился поудобнее на жесткой дубовой скамье и приготовился смотреть.
Главные роли, судя по всему, исполняли старшие воспитанницы, но в сцене ссоры Монтекки и Капулетти на сцену, с энтузиазмом размахивая бутафорскими мечами, высыпала толпа девочек помладше.
– Боже, какие свирепые, – прошептал Тристан. – Просто ужас берет.
Когда Монтекки наконец удалились, на сцене появились леди Капулетти и кормилица. Грей встрепенулся. Вот она! Прошло целых два дня с тех пор, как они виделись, но, даже сидя в самом конце зала, в последнем ряду, он тщетно пытался подавить в себе желание обладать ею.
– Это и есть твой непримиримый враг? – хихикнул Тристан.
– Эта седая толстая летучая мышь? – Элис толкнула Грея в бок. – Ей на вид не меньше девяноста лет.
– Замолчите. Дайте посмотреть.
Он был доволен: Тристан и не подозревает, кого высмеивает. А Грей сразу узнал ее, несмотря на седой парик, подложенные подушки и простонародный говор.
