– Давайте я вам помогу, – прервал его Грей и быстро сократил расстояние между собой и директрисой. Та успела лишь пискнуть, а он уже развязал все четыре тесемки на ее спине. Стянув тяжелое платье с ее плеч и рук, он позволил ему соскользнуть с ее бедер и упасть на пол. Волосы Эммы пахли лимоном и медом, и Грейдона вдруг охватило безумное желание запустить пальцы в эти блестящие каштановые завитки.
Но прежде чем он успел поддаться этому импульсу, Эмма быстро отошла в сторону.
– Поэтому, ваша светлость, – запинаясь и краснея, отчего стала еще более хорошенькой, сказала она, – вам придется поехать в Лондон или еще куда-нибудь, чтобы найти нотариуса.
– У меня и так их несколько, – нахмурился Грей. – И мне не нужен заверенный нотариусом документ. Все, что нужно, – это чтобы мой дядя повторил свою просьбу при свидетелях. – Он в упор посмотрел на поверенного: – Разве не так, сэр Джон?
– Да.
– А когда это произойдет, дело вернется в ту же стадию, в которой находится сейчас, с той разницей, что у вас, мисс Эмма, не будет юридических оснований не платить за аренду.
– Я не так в этом уверена, как вы, и собираюсь попросить сэра Джона составить черновик петиции в парламент с целью объявить здание академии историческим. В этом случае мы получим право на льготы по оплате…
– Ах вы, маленькая…
– Ваша светлость! – оборвал его поверенный.
– Значит, вы предпочитаете, чтобы Хаверли пошло с молотка, лишь бы не платить лишний шиллинг! – вскричал Уиклифф, сжав кулаки. Еще никогда никому не удавалось его перехитрить. И уж, конечно, не этой крошке директрисе. – Лишь бы не закрывать ваш никому не нужный кукольный домик.
– Вы богаты. Почему бы вам не решить проблему поместья за счет собственных средств? А мы не кукольный домик, а учебное заведение – вы немного неточно выразились.
– Неточно? Да я еще и не так…
– Конечно, ничуть не сомневаюсь.
Женщины никогда ему не возражали. Они вздыхали и соглашались, хихикали и мололи всякую чепуху, пока у него не начинала раскалываться голова. Но сегодняшний спор был таким… таким бодрящим.
– А какое название вас устроило бы? Вы отказываетесь платить ренту, а сами все время только тем и заняты, что играете в ряженых и высматриваете богатых мужей для своих так называемых учениц.
Эмма порывисто шагнула к Уиклиффу. Она была так разъярена, что готова была вцепиться в него.
– Вовсе не это задача академии. Я не позволю вам оскорблять молодых леди, которые усердно учатся, чтобы…
– …чтобы научиться вести разговор о погоде? – предположил Грей, скрестив на груди руки. – Чему полезному вы можете их научить? Назовите хоть что-нибудь.
– А вы-то сами что умеете, кроме того, чтобы орать и всем приказывать? А? Кто вас брил сегодня утром, ваша светлость?
– Я бреюсь сам, мисс Эмма.
– Молодец! А сколько человек помогало вам одеться, исключая слугу, который чистит вам сапоги?
Грей прищурился.
– Мне казалось, что мы обсуждаем бесполезность вашей школы, поэтому этот пристальный интерес к моему утреннему туалету неуместен.
– Ваша св…
– Помолчите, – оборвал поверенного Грей, даже не посмотрев в его сторону.
– Мне нет до вас никакого дела. Просто я констатирую факты.
Грейдона не столько раздражало то, что он не производит на нее должного впечатления, сколько ее упорство в вопросах, касающихся права женщин на образование.
– И чему же такому вы способны научить этих девушек, чего они не смогут узнать, проведя в Лондоне две недели? Все, что вы им даете, – это печать респектабельности, которую они используют в дальнейшем, чтобы соблазнять мужчин.
