– Да, – повторил Джейми таким тоном, будто больше всего на свете хотел провалиться сквозь землю.
Бобби не было никакого дела до бардов, её взгляд был направлен только на тенты.
– Кажется, папы нет, – сказала ей Фло. Её было почти не слышно в царящем вокруг гомоне: пискуны на единорогах, мастера сёдел, инструкторы и зрители столпились перед сценой.
– Или он просто задерживается, – огрызнулась Бобби.
– Если «Сёдел Шекони» здесь нет, лучшим мастером, пожалуй, стоит считать…
Митчелл не договорил, потому что в этот момент барды запели. На толпу хлынуло целое цунами звуков, и даже единороги притихли, вслушиваясь в замысловато сплетённую мелодию. Ноты скакали то вниз, то вверх, игриво кружа. Скандар в жизни не слышал ничего прекраснее. Эти музыкальные переливы удивительным образом отражали его ощущения от полёта верхом на Негодяе – восторг, и радость, и веселье. Барды ритмично покачивались с точно таким же блаженным выражением лиц, как у их слушателей. Мелодия приближалась к кульминации, ноты становились всё выше, когда…
Гармония музыки внезапно нарушилась.
На сцене что-то происходило. Отдельные голоса обрывались, как лопающиеся пузыри, покидая хор. Лишь несколько бардов продолжали петь, остальные повернулись к пожилому мужчине, которого под руки выводили на середину сцены. У Скандара глаза полезли из орбит: из ушей старика валил пар, над его головой мерцали огненные всполохи, воздух вдоль его рук искрил от электрических разрядов, а сцена под его ногами дрожала.
– Что происходит? – одновременно прошептали Бобби и Скандар.
– Истинная песня. – Джейми не сводил глаз с пожилого барда.
– Правда?! Правда?! – восхищённо воскликнула Фло. – Я ещё ни разу её не слышала!
– Но что это такое? – прошипел Скандар.
– Тс-с-с! – зашикали на него со всех сторон.
К этому моменту уже все барды замолчали. Толпа, затаив дыхание, наблюдала за согнувшимся пополам стариком на самом краю сцены, вокруг которого танцевали все элементы. Потом он выпрямился и запел:
Этот Остров – дом бессмертных созданий;
Так было с древнейших времён.
И не знал он страшней предсказанья:
Преступленье свершится на нём:
Жизнь прервётся, что должна вечно длиться,
И познаем мы Острова месть.
Кровь созданья стихий будет литься,
И все пять защитят его честь.
Но людям дан шанс искупленья:
Будет битва за титул, его нам
В смертный час Королевы паденья
Наездник Первый в дар передал.
Лишь тогда гром и молнии стихнут,
Лишь тогда прекратит сотрясаться земля,
Лишь тогда затопления схлынут
И леса отдохнут от огня.
Между тем копит силы наследник
Мага тёмного, верного духу.
Станет бури и шторма он вестник,
Весь наш мир обречёт на разруху.
Этот Остров – дом бессмертных созданий;
Так было с учреждения Гнезда.
Не пытайтесь победить в состязанье
С теми, кто будет жить здесь всегда.
Бард закончил петь, сделал судорожный вдох и рухнул совершенно без сил. Раздались жидкие аплодисменты, но большинство обеспокоенно зашептались. Кое-кто успел записать слова песни и теперь показывал их друзьям.
– Месть? – спросил кто-то неподалёку. – Как Остров может отомстить?
– Он сказал «шанс искупленья», но Первый Наездник давно мёртв – разве нет?
– Вы это слышали – про лесные пожары и землетрясения?
– Что он там пел про элемент духа?
– Почему все смотрят на Скандара, а не на старого чувака, у которого вместо головы большой бенгальский огонь? – спросила Бобби.
– Что такое «истинная песня»? – снова спросил Скандар, уже по-настоящему испугавшись.
