– Ненавижу шарады, – пробурчала Бобби. – Зачем всё так усложнять?
Скандар ещё раз перечитал слова песни, и ему в голову пришла мысль, от которой он похолодел. «Наследник тёмного мага духа…» Если тёмный друг духа – это Ткач… А вдруг в истинной песне на самом деле говорится о нём? Он сын Ткача, этот секрет известен только его квартету и тёте, Агате Эверхарт. Да, Ткач также рассказала об этом своим солдатам, но, по словам папы Митчелла – не скрывающего своего глубокого разочарования, – новые заключённые тюрьмы почти ничего не помнили с того момента, как их насильно привязали к диким единорогам. Эта мысль потянула за собой следующую, не менее пугающую: если вдруг кто-то об этом узнает, они наверняка решат, что Скандар и есть наследник Ткача. А если так и есть? Но нет. Он не поддастся тьме. Он не станет таким, как мама. Она предложила ему присоединиться к ней, и он отказался.
Чтобы отвлечься, Скандар перечитал куплет про надежду:
Но людям дан шанс искупленья:
Будет битва за титул, его нам
В смертный час Королевы паденья
Наездник Первый в дар передал.
– Тут говорится, что дар, завещанный Первым Наездником, поможет всё исправить. – Он поднял голову. – Что это за дар, как вы думаете? И при чём тут «смертный час Королевы»? Разве на Острове были королевы?
– Кажется, на острове была Королева диких единорогов. Ещё до того, как сюда прибыли наездники. – Фло, нахмурившись, всматривалась в лежащую на столе газету.
– А что за дар? – спросил Скандар.
– Если верить старым преданиям, Первый Наездник перед смертью будто бы оставил что-то для Острова, – легкомысленно отмахнулся Митчелл.
– Но что? – не отступил Скандар. – Кто-нибудь его уже находил? Пользовался этим – что бы это ни было, – чтобы выиграть какую-то битву?
Бобби громко фыркнула.
– Ты чего? – спросил Скандар.
– О, ничего. – Она сорвала с ветки рядом горсть листьев.
– Нет, правда, в чём дело?
– Просто это немного напрягает: ты уже корчишь из себя будущего героя. Уже планируешь сражаться за какой-то дар, о существовании которого узнал пару секунд назад.
– Я не корчу из себя никакого героя – я британец! Мне интересно!
Бобби пожала плечами:
– Как скажешь.
Скандар не стал больше оправдываться, решив, что в ней говорит обида из-за седла Шекони.
Фло обеспокоенно переводила взгляд с одного на другого. Она ненавидела ссоры.
– Сомневаюсь, что у Скандара выйдет за него сразиться – даже если бы он этого хотел. Никто не знает, что собой представляет дар Первого Наездника.
Митчелл сдёрнул со стола газету, заставив их всех вздрогнуть от неожиданности:
– Никто этого не знает, потому что нет ни единого доказательства, что он вообще существует. Это всего лишь миф, легенда, сказка.
Но Скандара было не сбить с мысли. В конце концов, в Британии ещё недавно единороги тоже считались сказочными персонажами, однако же сейчас он ездит на одном из них верхом. Он уже открыл рот, но его перебила Фло, с надеждой сказав:
– Может, ничего из этого не произойдёт. Может, того дикого единорога убила не Ткач, а это был несчастный случай, и тогда ничего из этих ужасных предостережений песни не сбудется.
– Именно, Фло, – одобрительно кивнул Митчелл. – Безумие – верить словам какой-то песни о будущем.
– А бывают истинные песни о наездниках? – внезапно оживилась Бобби. – Готова спорить, обо мне обязательно споют, когда я прославлюсь. Или, может, уже спели? По типу пророчества!
