Сказ о том как царь Петр и Меньшиков в будущее слетали - страница 24

Худодот присев , степенно продолжил. Да обычный это язык. Просто уважаемый Исрул хотел сказать , что раньше он был таки ортодоксом, которых в Ершалаиме в шутку телефонистами зовут , из-за двух пейсов, которые на провода от наушников похожи. А когда Вы , уважаемый , разозлившись, и я вас понимаю, оторвали ему одну пейсу. Вот он и стал похож на человека с монофонической гарнитурой в ухе.

Ну, как говорил Шариков в «Собачьем Сердце» – Можно я водочки выпью? Худодот разливая, продолжил. – И другим надо предложить, – сказал Борменталь, – и так: Сперва Филиппу Филипповичу(он налил Петру), затем мне (он налил Меньшикову), в заключение себе, Железняку и Ваньке Он поднял свой стакан в приглашающем жесте. Ну! Как сказал бы генерал Булдаков – за примирение! Все дружно выпили за примирение. Подошла официантка. И увидев новые лица, сказала. Ну! Что я говорила? Свинья грязи найдет. Какая там сдача? Еще графинчик? Матрос тут же сграбастал ее рукой с наколками в якорях и залез ей усами в ухо. Ну конечно прелестница , и портвейну не забудь.

Петр опять погрустнел. Железняк , посмотрев на него сказал. Ну, чего там у вас случилось? Изливайте. Изливать начал Меньшиков. Да не поверите , мужики. Уснули с Мин Херцем в кабаке у Петрушки Милле, а поутру проснулись в саду у корабля « Благодать». Нас там видно за лицедеев приняли. Гульнули мы , на «Благодати» шибко. А лицедеями то Худодота с Исрулом приглашали. Утром очухались, поняли , что в будущее попали. Вон арапчонок к нам прибился. Он провожатым вызвался. При упоминании арапа , тот, уже почти отключившийся , встрепенулся, и вдруг пропел тоненьким голоском –

«Кабы я была царица, -

Третья молвила сестрица,-

Я б забросила дела

и арапа родила».

Пропел, и, отключился.

Петр мрачно попыхивая трубкой , молчал. Меньшиков продолжил. Там Рассея без царя осталась. Смутаков полная страна. А мы тут прохлаждаемся. Потом Гаврила Афанасьевич – смотритель из кунст-камеры, где мы ночевали, порекомендовал в святое место сходить – в Лавру Александро-Невскую. Подались утром туда, да арапченка в метро потеряли. Зато с матросом познакомились. Он нас сюда привел. Потом Исрул с Худодотом подтянулись. Шибко на нас обиделись , когда узнали , что мы у них кусок хлеба на «Благодати» отбили. Ну, драку вы помните. На что Исрул, привычно хватаясь за несуществующую пейсу, пробормотал . Я вам умоляю, как же ее не помнить? До сих пор половина оркестра в обезьяннике сидит. Если б за нас соотечественники не похлопотали, и мы бы там суток 15 настенную живопись изучали. Меньшиков продолжил. Утром очнулись в тех же кустах. Ладно, Ситвияндыч пришел, как в воду глядел, что мы сюда же придем. При упоминании своего отчества арап вновь , не открывая глаз пропел :

«Жили-были, ели-пили,

С девками любовь крутили.

А когда пришла пора .

Нас прогнали со двора»…

И , он опять отключился…

Тут уже продолжил Петр. Добрались до Лавры. Встретились с архимандритом. Он посоветовал в Сергиев Посад, в самые святые места податься. Дескать, там до сих пор чудеса случаются. Вот завтра собираемся туда ехать. Ванька-арап в провожатые вызвался. А там что будет. Петр махнул рукой – наливай, чего-там ! Утро вечера мудренее. Переночуем у Гаврила Афанасьевича, и в Москву подадимся. Ванька проводит. Было ужо как-то, как тама в Сергиево-Печорской лавре от стрельцов бунтарских прятался и утков с колокольни постреливал, авось да повезет и на энтот раз. Авось дух Сергия Радонежского поможет. Эхххх! Кто-то в историю входит, а я почему – то влипаю…