Сказ о том как царь Петр и Меньшиков в будущее слетали - страница 32

Только его Меньшиков догнал, как развезглись хляби небесные. Ливень захлестал с такой силой, что деревья сквера поприжали свои ветки к земле. Потекли грязные потоки, запузырились лужи. Место клада мгновенно превратилось в обыкновенную клумбу. Все следы копки исчезли. Петр и Алексашка мгновенно вымокли , и уже мокрые до нитки , нырнули в подъезд музея. Заперли дверь, кое-как выжали одежду. Согрелись чаркой , уже не удовольствия ради, а здоровья для. И пошли устраиваться на ночлег.

Как во городе было во Казани

Грозный царь пировал да веселился…

А потом осерчал , рассердился

За копеечку, что отняли у юродивого…..

Петр легонько шлепнул его по заднице произнес – спи ужо , Пушкин блин…

Сами расположились на диванах в инператорском кабинете. Прошедший день был длинным, да и ой-ты господи водочка струилась по жилочкам. Оба мгновенно захрапели. Воистину говорят на Руси – с кем поведешься – с тем и наберешься.

Петр спал тяжело. Давила, ох давила, забота о Той Руси. Одна она горемычная – без Царя. Ох, эпитет – без царя в голове даже по отношению к человеку это уже сильно, а уж если – «без царя в голове» к целой стране!!?? СТРАШНО ЭТО. Смута это черная. Сколь сил Петр приложил штобы объединить Русь. Штобы выдернуть ее из болота боярского. Нет царя. Нет его и в голове. Ой-ей, улетит матушка Русь обратно в чернообрядовщину смутную.…..спокон веков смутаков на Руси хватало.

Вот пролетела перед глазами черная птица смуты. Захохотала почти по-человечьи, захлопала крыльями…..ударилась оземь и превратилась в бородатого стрельца с бердышом в одной руке и бутылкой Балтики №7 в другой. Стрелец едва стоял на ногах и горланил похабную песню :

Ой ты , гой еси , Царь наш батюшка

Ты куда пропал? Красно солнушко?

Ох, и сгинешь теперь на веки вечныя,

Отольются тебе слезы стрелецкие.

Стрелец пустился в пляс, похабно задирая коленки и делая рукой с бутылкой неприличные жесты.

Припев :

Ай, люлиии-люлиии. Ай бубу-бубу,

Ай, пройдем по Руси с бердышами

Все-то племя Петрово повырубим,

Все-то косточки их перемелем.

Перемелем, развеем по ветру,

И покажем всему белу свету,

Каковы стрельцы удалые,

Каковы их головушки хмельные…..

Петр, во-сне сжал пудовый кулак , дотянулся до охальника , и впечатал ему звонкую оплеуху. Стрелец кувыркнулся в воздухе и полетел, сшибая с ног толпы таких же краснокафтанников. Стрелец все кувыркался и кувыркался, наматывая на себя новых стрельцов, и постепенно превращаясь в огромный колобок, колючий как еж, в котором вместо иголок торчали бердыши, мечи, бороды. Шар увеличивался, впитывая в себя смуту. И катился, катился все дальше к горизонту, а за ним начинала зеленеть трава, цветы и небо становилось пронзительно голубым.

На самом деле царь и вне сна махал кулачищами. А поскольку Алексашка спал на софе совсем рядом, то оплеуха, предназначавшаяся стрельцу из сна , досталась ему в реальной жизни. Кувыркнулся Меньшиков пожалуй не меньше , чем тот который во сне получил энту-же припарку. Однако же Данилычу было не впервой получать от государя по сусалам. Он даже во сне четко понимал, когда действительно Петр серчал, а когда так, невзначай. Вот и тут , всем дном организма понимая , что припарка предназначалась не ему, Меньшиков не открывая глаз, заполз обратно на софу и молодецки захрапел.