Повернула Ярослава вроде бы в знакомую сторону. Ходила-ходила, да заблудилась. Продрогла, обувь насквозь промочила, одежда уже и не греет. Ноги то в снег мокрый проваливаются, то на льду скользком и остром разъезжаются. Между деревьями в ночи ничего не видать – ни тропинки, ни деревни, ни просвета. Хоть ветра ледяного нет, но не спасает это от холода и снегопада. Лес наполнен звуками странными – шорохи, скрипы, падающие ветки, шаги. Где-то мелькают тени, с веток взлетают птицы, чудится всякое страшное. Где-то вдалеке изредка волки воют. Незнамо сколько так бродила девушка: снегопад прекратился, лес луна осветила, потом ушла и она. Тьма ночная отступила и начала превращаться в сероватое марево. Светало. Уже разодрала до дыр об лед кожаные ботинки Яра, лицо, руки и ноги обледенели. Волосы изморозью покрылись. И когда показалось ей, что скоро и сердце замерзнет, как ледышка, и что идти больше сил нет, увидела она вдали темные пятна, почувствовала знакомый гниловатый запах. Вот оно – болото опасное. Люди сюда ходили редко: летом здесь царствовали гадюки, воняло водой застоявшейся и гнилью. Многие в свое время здесь увязли и не смогли выбраться, находили потом только кусочки одежды, всплывшую обувь или забытую на берегу корзинку. Самые смелые ходили сюда за черникой – больно сладкая она растет на болоте, соками местными и водой напитывается. Черника эта стоила дорого, добывать ее было сложно, первые годы охотников за лакомством было много, а потом половина из них в болоте так и увязла. А зимой у опасных топей человеку вообще делать нечего.
Подошла ближе Ярослава, осторожно выискивая устойчивую землю. Гнилое болото даже в такой холод почему-то замерзало не полностью. Целые пятна зеленоватой воды смотрели в морозное небо, на поверхность всплывали странные пузыри, в глубине что-то чавкало. Яра нашла замерзшую кочку у самой воды, осторожно присела и заглянула в мутную водицу. Болото в ответ из глубины выпустило в лицо девушке очередной пузырь, булькнувший на поверхности мелкими вонючими брызгами. Ярослава брезгливо закашлялась. Если и существует на земле мертвая вода, то что может быть больше похоже на нее, чем эта гнилая лужа? Поверхность воды перестала рябить мелкими волнами после булькнувшего пузыря, выровнялась, и отражение взглянуло на девушку темными карими глазами. Знакомая девушка с темными косами подмигнула и поманила Ярославу рукой в самую темную глубь.
– Вот уж благодарю, но к тебе я не хочу! – упрямо дернула головой Яра, бросила в воду кусок ледышки, в лицо отражению. Ненавистный образ пропал. Лучше вообще дорогу не найти, чем поверить коварному видению, у которого в глазах затаились злоба и коварство.
Задумалась Ярослава. А что с мертвой водой делать-то дальше? В рассказанных байках искатели приключений как-то сами попадали в Навь, шли-шли и… проваливались? Блуждали и выходили, куда надо, или шли на зов волшебной песни или на свет костра. Может, воду пить надо, или при себе держать и идти с ней, куда глаза глядят?
Огляделась вокруг девушка, потом порылась в сумке, достала одну из фляжечек, в которой была питьевая вода. Вылила остатки и, морщась, зачерпнула мутной зеленоватой болотной воды, наполнив емкость до краев. Посмотрела на нее, принюхалась и сделала глоток. Вода была едкой, вонючей, Ярославе показалось, что она то ли выпила гнили, то ли наелась тины. Аж глаза резануло от такого питья. Прокашлявшись, она посидела еще немного. Ничего не произошло. Встала, побродила вокруг болота, попрыгала на твердой земле, чтобы согреться. И вновь ничего не произошло. Подошла к воде и увидела, как беззвучно трясется и смеется в отражении темноволосая девушка.
