— Хорошо. А как вы? Давно вас не видно было. Отдыхали?
— Отдыхала, — смиренно соглашаюсь, не желая вводить ее в курс дела. Сама потом узнает, что я здесь больше не живу.
Машу ей рукой и отворачиваюсь, чтобы достать из сумки ключ и ловлю себя на мысли, что не хочу заходить внутрь. Возможно, я боюсь найти развешанные по люстрам женские трусы, горы оберток от презервативов, а то и голую бабу в спальне, на нашей с ним кровати.
Однако в дому все так же, как и до моего отъезда. Никаких побочных трусов и чужих задниц. Только находиться здесь все равно больно, поэтому, не теряя время, я иду в гардеробную и начинаю собирать барахло.
За этим занятием меня и застает Смолин. Он останавливается в дверях, заправив руки в карманы, подпирает плечом косяк и наблюдает за мной.
— Как там папуля?
— Передает тебе пламенный привет.
Представляю…
— Тебе помочь?
— Не надо. Справлюсь сама.
— Тогда я пока в кабинете, — Кирилл уходит, а я закрываю глаза и пытаюсь перевести дыхание.
Просто восхитительный в своей жестокости аттракцион.
Мне требуется чуть меньше часа, чтобы сложить все свои вещи. Самое необходимое я беру в сумку с собой, остальное привезет такси.
— Кир! Я все!
Пока я обуваюсь, он появляется рядом.
— Я все собрала. Посигналь, когда тебе будет удобно я пришлю такси за остальным барахлом.
— Без проблем.
— Вот ключи, — звякаю тяжелой связкой.
— Хорошо.
Надо уходить. Все кончено, и я уже тянусь к дверной ручке, но останавливаюсь. Мне очень хочется задать ему один вопрос:
— Кир, — поворачиваюсь к нему, смотрю в ясные глаза, цвета весеннего льда, — скажи, у нас могло сложиться иначе? Был шанс?
Смолин не любит врать, поэтому, как всегда, рубит, не замечая, что делает больно:
— Ни единого. Ты всегда была для меня навязанной обузой.
— Я так и подумала, — со сдавленной улыбкой, заправляю прядь волос за ухо, — ну я пошла?
— Удачи тебе, Свет.
— И тебе.
Вот теперь точно все.
4. Глава 4
Привыкнуть к тому, что я теперь одна, оказалось непросто.
Пару раз по ошибке я ехала не в ту сторону, забыв, что мой дом теперь в другом месте. Пугалась, когда трогала указательный палец и не находила кольца. Сначала неизменно захлестывала паника, оттого что потеряла, потом вспоминала, что сама сдала его в ювелирный, и становилось грустно.
Но особенно меня удивило, что теперь если со мной пытался кто-нибудь познакомиться, можно было обойтись без пафосного «я замужем».
Я не замужем! И если человек понравился, и хочется с ним общаться, то можно запросто это делать без оглядки на чье-то мнение.
Очень странно. Я когда впервые это осознала, долго сидела и смотрела в одну точку, пытаясь понять как так-то?
Потом поняла. Это и есть смысл слова «свободна».
Я свободна. Могу делать что угодно, с кем угодно, когда угодно.
Вроде здорово, а вроде мороз по коже.
Наверное, я бы долго во всем этом ковырялась, закапывая себя все глубже и глубже, ходила бы бледной тенью до самых родов и шарахалась от каждого, кто попадался на пути и проявлял хоть какие-то знаки внимания.
Спасла меня Ленка, тощая как палка кудрявая брюнеточка, с которой мы дружили еще с универа. Она вытащила меня на ужин в небольшой итальянский ресторанчик, и там, под вкуснейшую пасту, устроила мне промывку мозгов:
— Ты как бабка!
— Я не бабка.
— Бабка. Старая пердунья, которая выходит из квартиры только за тем, чтобы купить молока в ближайшем магазине, а заодно сердито поворчать на всех, кому не повезет оказаться рядом с ней в очереди.
