Скажи мое имя - страница 18

Он поднимает их с особенной грацией, такой, чисто мужской, выверенной, сексуальной. Протягивает мне коробочку с мягкой улыбкой на губах. Зашибись, теперь он видит во мне несмышленого ребенка. Тянусь за упаковкой и наши руки на секунду соприкасаются. Я не знаю, как объяснить это явление – должно быть он обладает суперсилой, или он Зевс, повелитель молний, – но меня мгновенно прошибает током.

– Сегодня тяжёлый день? – просто, без снисхождения спрашивает он. И я немного расслабляюсь.

– Как и каждый, – вздыхаю я.

Окончательно побеждаю сумочно-вещичный кризис и поднимаю взгляд. Александр Германович держит руки в карманах брюк и пронзает меня своими синими глазами.

– Я бы выпил кофе. Не хочешь?

– Хочу, – вырывается из меня прежде, чем мозг придумает тысячу отговорок.

– Тогда пойдем, – кивает он на выход.

– Ага.

Мы идём рядом, почти соприкасаясь плечами. Мое лицо все еще горит от стыда, но он эту тему не поднимает. Он вообще больше ничего не говорит, будто знает, что я могу в любой момент психануть и сбежать. Босс уверенно шагает рядом, спокойно открывает мне дверцу своей машины, а затем огибает авто и занимает место водителя.

Видимо мозг я всё-таки оставила в том лифте…

Лея

Входная дверь закрывается с тихим щелчком. Я прислоняюсь к ней и складываюсь пополам. Сердце сейчас вырвется из груди. С ума сойти! Поверить не могу, что сделала это!!!

В коридоре появляется отец и осматривает меня с ног до головы своим фирменным взглядом. Ну, таким, чисто отцовским, по типу: где лужа, Лея? А я топчусь на месте, старательно пряча глаза, потому что надула ему на постель. Метафорически, естественно.

– Что-то часто тебя стали подвозить, – с прищуром говорит он.

– Боже, пап, ты что, в окно меня высматривал? Снова?

– На часах почти полночь, а дочери нет. Конечно, высматривал!

– Телефон, пап! Телефон же есть.

Снимаю балетки, вынимаю сотовый из сумки и плетусь в комнату, зная, что допроса не избежать.

– А я тебя по приложению видел, – размахивает он перед лицом телефоном.

– Ты опять отслеживал меня по "где мои дети"?[1] Пап, ну мне не десять уже, блин.

Плюхаюсь на кровать и сурово складываю руки на груди.

– Вот-вот, в десять я волновался только о том, осилишь ты математику или нет. А сейчас, о том, что тебя второй день подряд подвозят разные машины.

Его голос насквозь пропитан осуждением, таким плотным, что его не скрывает легкий шутливый тон.

– Пап, это просто коллеги, – предательская улыбка растягивается на губах.

– Ну-ну, – отец садится рядом со мной и продолжает. – Наверное, надо было раньше с тобой об этом поговорить…

Он задумчиво чешет подбородок. О, нет. Нет, нет, нет, только не о сексе, пап!

– Пап, мне двадцать три, у меня есть Гугл, Ютуб и на крайняк Вика. Давай не будем, а?

Я пытаюсь спасти нас обоих от этого ужасающе неловкого разговора.

– Да знаю я, знаю. Просто помни, что не всем мужчинам нужны отношения. Некоторым просто… ну, ты поняла. А ты девочка тонкая, доверчивая. Не хочу, чтобы ты разочаровалась, ладно? Встречайся лучше со сверстниками. А этих, на крутых тачках, совсем не твой внутренний мир интересует, уж поверь.

Отец выходит из комнаты и аккуратно прикрывает за собой дверь. Он ошибается. Как же он ошибается!

Откидываюсь на кровати и снова глупо улыбаюсь. Вечер был потрясающий.

Мы выходим из машины и оказываемся возле ресторана с кричащей вывеской "Море волнуется!". Смотрю на Биг Босса с недоумением. Разве мы не кофе собирались выпить?