Скажи пчелам, что меня больше нет - страница 152

Не дожидаясь ответа, Джейми поправил корзину и начал спускаться.

Тропа сузилась, и они задевали друг друга плечами. Роджер чуть отстал, следуя на шаг позади тестя. Месяц, тонкий словно щепка, сегодня взошел поздно. Было темно, и морозный воздух щипал кожу.

– Я помогу вам защитить их, – хрипло сказал он Джейми в спину.

– Знаю, – тихо ответил тот.

Повисла короткая пауза, будто от него ждали продолжения, и Роджер произнес в тишину ночи:

– Своим телом. И душой, если потребуется.

Он видел силуэт Джейми: тесть глубоко вздохнул, и на выдохе его плечи расслабились. Теперь они зашагали бодрее. Тропа то и дело пропадала из виду, и они сбивались с пути; кусты царапали босые ноги.

На краю поляны возле дома Джейми остановился, подождал Роджера и положил руку ему на плечо.

– То, что происходит на войне… твои поступки… не проходит бесследно, – тихо сказал он. – Хоть ты и священник, тебя это тоже заденет, помяни мое слово. Мне очень жаль.

Не проходит бесследно. Мне очень жаль. Однако Роджер промолчал и лишь слегка коснулся ладони тестя на своем плече. Затем Джейми убрал руку, и они молча пошли домой.

Адсо, лениво растянувшийся на столе, будто меховой шарф, открыл глаза и тихо вопросительно мяукнул в ответ на скрежет.

– Несъедобно, – сказала я ему, стряхивая с ложки последний шарик мази из горечавки.

Большие серовато-зеленые глаза снова сомкнулись в щелочки, однако не закрылись полностью, и кончик хвоста начал подрагивать. Кот на что-то смотрел. Я обернулась и увидела в дверях Джемми, кутающегося в потрепанную отцовскую рубаху из голубого ситца. Она почти доходила внуку до ступней и сползала с худенького плеча, но он не обращал на это внимания, торопясь мне что-то сообщить.

– Бабушка! Фанни приплохело!

– Поплохело, – машинально поправила я, закупоривая банку с мазью, чтобы Адсо не сунул в нее нос. – Что случилось?

– Она свернулась, как мокрица, и стонет от боли в животе. Бабушка, у нее кровь на ночнушке!

– Понятно. – Я отпустила банку с листьями перечной мяты, к которой потянулась первым делом, и взамен достала с верхней полки маленький кисейный мешочек. Он лежал там наготове уже пару месяцев. – С ней все в порядке, милый. Или скоро будет. Где Мэнди?

Дети спали в одной комнате и довольно часто – в одной постели. Было обычным делом, заглянув к ним ночью, обнаружить всех четверых вместе, сладко свернувшихся на тюфяке в общей куче из влажных тел и одежды. Утром Жермен ушел на охоту с Бобби Хиггинсом и Эйданом. Джемми остался, потому что вчера порезал ногу. Мэнди тоже находилась дома. Вряд ли ее неотвязное любопытство и излишняя разговорчивость помогли бы в сложившейся ситуации.

– Спит, – ответил Джем, наблюдая, как я бросаю узелок с травами в глиняный чайник и заливаю его кипятком. – Для чего это питье, бабушка?

– Просто чай с корнем имбиря и розмарином. И тысячелистником. Это месячногонное снадобье. – Я произнесла слово по буквам и добавила: – Оно помогает женщинам при месячных. Ты про них знаешь?

Джемми округлил глаза.

– Ты имеешь в виду, у Фанни течка? – выпалил он. – С кем ее будут вязать?

– Ну, у людей все по-другому, – сказала я и ловко выкрутилась: – Пусть тебе мама утром все объяснит. А сейчас давай-ка ты лучше иди к дедушке под бочок. Я отнесу Фанни чай.

Прежде чем уйти из хирургической, я вытащила из-под стола ящик с речными камнями и выбрала свой любимый: обветренный кусок серого кальцита размером с кулак Джейми, с тонкой ярко-зеленой прожилкой сбоку. Он напомнил мне о подобранном у ручья изумруде. Тот я держала в своей аптечке – в качестве амулета. Я положила камень в очаг и нагребла сверху горячих углей, на всякий случай: вдруг потребуется тепло.