Амелия слушала Виктора и открывала для себя новый образ начальника, какой-то домашний, человечный, даже трогательный. Прозвенел третий звонок, и они тепло расстались, условившись встретиться на крыльце после представления.
Виктор предложил отвезти их на своем «Опеле», и Амелия согласилась. Сначала он доставил на место Дарину, которая жила в центре, а потом повез семью Амелии в их Теплый Стан.
Она сидела впереди и бросала тайные взгляды на Виктора. Ей нравилась его манера вождения автомобиля, уверенная, без суеты.
Кроме того, приглядевшись к его лицу, она нашла его профиль мужественным, а улыбку – приятной.
Не удивительно, что уже через месяц она была во власти дум о Викторе. Приближался Новый год, все вокруг говорило о наступающих праздниках, не миновала предновогодняя суета и дом Амелии. В один из вечеров, придя с работы, она застала мать на стремянке. Та разбирала старый хлам на антресолях.
– Достала елочные игрушки, а заодно решила навести порядок, – пояснила Галина Федоровна. – А то неудобно перед Виктором Михайловичем – подумает, что мать у тебя неряха, а значит, и дочь такая же.
– Мама, с чего ты взяла, что к нам придет Виктор Михайлович? И даже если допустить, что придет, то не полезет же он на антресоли.
– Ничего ты не понимаешь, – отмахнулась пожилая женщина. – Он уже не мальчик, а опытный мужчина. Наверняка с первой разошелся на бытовой почве, поди не кормила, не обихаживала мужа. Половина разводов из-за этого происходит. Ты давай-ка ужинай и подключайся. Надо в ванной генеральную уборку провернуть, мне одной не управиться.
Но праздник они отмечали вдвоем, у Виктора. Он жил в новой однокомнатной квартире, просторной, не уступающей по площади трехкомнатным в старом фонде. Амелия помогала Виктору готовить салаты, накрывать стол, наряжать елку, чувствуя при этом внутреннее напряжение, от которого не могла избавиться. От нее не укрылось, что он тоже волновался, – его пальцы слегка дрожали, когда он вынимал из упаковок купленные накануне игрушки.
Первая их ночь запомнилась ей собственной нескладностью, мучительными переживаниями по поводу внешности, в том числе из-за неудачно подобранного белья, а также разочарованием, наступившим после свершившегося акта любви.
Боже, как она тряслась перед этим! Охваченная желанием – что неудивительно после стольких месяцев воздержания, – несмотря на все ее дурацкие комплексы, она отдалась страсти так, словно бросилась на «тарзанке» в пропасть. А в итоге – полный пшик на постном масле! Да и в последующие дни любовные утехи не принесли желанного удовлетворения. Сначала она винила в этом только себя, неискушенную в интимных делах неудачницу, но со временем пришла к другому выводу: без любви не бывает полноценного секса. Ведь она не любила Виктора. По крайней мере, тех чувств, что были когда-то к Борису, она не испытывала.
Весной из рабочей командировки вернулась Серафима, они устроили девичник в ее «полуторке», купленной по ипотеке, выпили сладкой, с запахом можжевельника, настойки, и Амелия разоткровенничалась с подругой о самом насущном.
– Ну и чего ты хочешь? – Сима была как всегда безапелляционна. – Чтобы со всеми, всегда, при любых обстоятельствах у тебя были множественные оргазмы? Не слишком шоколадно?
– Но я не об этом.
– А о чем?
– Как тебе объяснить? Короче, я неполноценная женщина, и все тут.
– Интересно, кого ты считаешь полноценными?
