– Какую бабу Валю?
Патрульный уставился на него с недоверчивой ухмылкой.
– Которая магазин убирала, «Гурман». Да ты чего? Она нас еще пацаньем гоняла с гаражей!
– Кто-то гонял. Но бабу Валю не помню. И с пятым размером никого не помню.
– Тебе тоже подмазали? – осклабился Семен.
– Да если бы, живу на одну зарплату, – Олег развел руками, показывая: пусты они, нет в них чемодана с миллионной взяткой.
– С ума вы все посходили.
Семен в сердцах сплюнул на асфальт и побрел к машине, опустив голову. Олег честно напряг память, перебирая жильцов родного двора, продавцов в ближайшем магазине. Кто-то же там, наверняка, убирал? Нет, ничего не всплывает. Из третьего подъезда бабушка? Баба Зоя была, но умерла давно. А Вали не было никакой.
Водитель Серега читал газету. Врач еще заполнял бумаги.
– Слушай, Серега, патрульный говорит, люди в городе пропадают. И так, что все о них забывают тут же. Имена мне называет – я, вроде, должен их знать, а не помню таких.
– Ну, тут одно из двух, – Серега поправил очки на носу. – Либо крыша отъехала у гражданина полицейского, либо, товарищ коновал, у тебя Альцгеймер.
– А ты ничего такого не замечал?
– Мои знакомые не пропадали. Но если следовать твоей логике, даже пропади моя дорогая теща, я не смог бы отметить это событие, моментально о ней запамятовав.
Врач, Ангелина Петровна, наконец-то закончила с бумагами и спешила к Скорой. Работать с ней Олегу нравилось, она, в отличие от Дмитро Володимировича, не припоминала позорный обморок на третьем дежурстве.
– Что-то Дмитро Володимирович давно с нами не ездил, – сказал Олег. – В отпуске, что ли?
– Какой Дмитро Володимирович? – Серега удивился неподдельно. – Не было у нас на подстанции таких.
***
Разыскать даму, сбившую Жеку Гашенного, не составило труда: в горбольнице записывали адрес прописки, и у выписавшейся через три дня после ДТП женщины он совпадал с местом проживания. Вряд ли она помнит врача, оказывавшего первую помощь, но вдруг? Дмитро Володимирович стерся из памяти диспетчеров и коллег, его супруга оказалась женщиной одинокой, ни разу не выходившей замуж, а детей у него, вроде, не было.
Альцгеймер? Сумасшествие? Причем заразное? Объяснений можно было найти пачку, но Олег предполагал, что прав Семен: люди пропадают, а этого никто не замечает. Сам он сохранил воспоминания о Дмитро Володимировиче (по неизвестной причине, но тут заметен «след» покойного Жеки), но утратил другие, и ведь не выяснить, – какие именно.
Частный сектор на Малеванке – район зажиточный, основательный. Без трехметровых заборов и бассейнов во дворе, но с аккуратными домами, окруженными фруктовыми деревьями, газонами, цветниками, а не нищенскими грядками с картошкой. Лаяли собаки. За воротами четырнадцатого дома скучал не загнанный в гараж вишневый ланос со смятым носом.
Олег поискал кнопку звонка, не нашел, отодвинул щеколду и толкнул деревянную калитку. Здесь не боялись воров. Или держали на свободном выгуле во дворе здоровенного волкодава.
Осматриваясь в поисках зубастой смерти, Олег обогнул дом и постучался.
– Хозяева! – позвал громко.
Тишина. Может, нет никого? Он позвал еще раз.
Шевельнулась занавеска, и в окно выглянула девочка. Они не виделись с бывших или пригрезившихся похорон Жеки. Ребенок смотрел прямо, без удивления или страха.
– Открой, – попросил Олег. – Я доктор со Скорой, который твоей маме помогал, помнишь? Пришел ее проведать. Мама дома?
