– Эй, Ирн, где можно поставить лошадей и оставить волчицу? – прервал мои восхищения крик Лорина.
– В первой каюте. Там мы сделали питомник.
Всего было двенадцать кают. Одна из них предназначалась для животных, другая – для капитана, третья – для учёного, четвёртая – для членов Союза, пятую взяли Лорин и Вильмас, а шестая досталась мне, хотя в ней уже лежали кое-какие вещи. Седьмая и восьмая остались за провизией, которую нужно было убрать с верхней палубы. Девятую – под оружие. Бочки с пресной водой и небольшой умывальник находились в десятой каюте. В одиннадцатой была кухня. И последняя оказалось запертой.
– Много нас собралось, капитан?
– Да нет, Вильмас. Совсем немного. Я, Ротти…
– Кто звал меня? – послышался пронзительный высокий голос с капитанского мостика.
Буквально в одно мгновение с мостика на палубу прыгнула женщина с бронзовой кожей и короткими вьющимися волосами цвета сажи.
– Друзья!
– Дорогая Ротти! – бросился обниматься Лорин.
Ротти оказалось женой Ирна. Она, в отличие от мужа, была одета в ярко-синий мундир и золотые панталоны. Сапоги у неё были узкие и до самых колен, в цвет её волос. Глаза были светло-карие, а зубы желтоватые и маленькие.
– Рада приветствовать старых друзей на нашей «Атлантике»!
Ростом Ротти не уступала Ирну. И сила в её пожатии руки могла сравняться разве что с пожатием мускулистого мужчины. Несомненно, это была боевая женщина.
– А Глаш с вами?
– Как же без неё! Уверена, что она сейчас поднимется к нам!
– Кто такая Глаш? – шепнула я Вильмасу.
– Умнее женщины не сыщешь на свете. Она – учёный. Знает всё, а может, даже больше.
Я уже представила седую хрупкую старушку в очках в деревянной оправе, но когда Глаш вышла на палубу, мои представления разбились в пух и прах.
Глаш оказалось тонкой высокой женщиной, ноги которой были длиннее самого тела. Её лысый череп блестел на солнце, как и вся её тёмная кожа. Чертами лица она напоминала Гаюна: такие же пухлые губы и широкий нос. Только глаза у неё были светло-зеленые, почти как у Лорина. И улыбка ещё шире, казалось, до самых ушей. Её запястья и лодыжки украшали браслеты из красных и жёлтых цветов, а платье было пёстрым и лёгким, почти не прикрывавшим ноги.
– Как быстро столько сильных мужчин оказалось на палубе в одно мгновенье, – голос Глаш был похож на пение горной птицы – такой же пронзительный и резкий.
Вильмас поцеловал её тонкие пальцы и поклонился.
– Счастлив видеть королеву цифр и рун.
– Обойдёмся без лести, мой сладкий. Я тоже рада тебя видеть.
Близнецы уже было начали представлять меня, как тут, с капитанского мостика донёсся высокий, растянутый и громкий голос:
– Эй, про меня не забываем, господа хорошие!
С широких перил, в один широкий прыжок, к нам скакнул парень.
– Как так, на борту знакомые лица, а самого главного члена этого корабля и всего Союза так и не представили!
Вильмас со вздохом прошептал: «Зуи…»
Это был парень чуть старше меня и выше на четверть головы. У него была бледная кожа, покрытая местами прозрачной чешуёй. Вокруг головы был обмотан белый длинный платок с кисточками на концах, над которым торчала копна лимонных волос с розовыми просветами. Брови у него были тоже жёлтые, а вот глаза тёмные: в маленьких аккуратных щёлочках прятались чёрненькие бусинки, а в них светились будто искорки. Торс у парня был обнажён, его пресс и мышцы были все в шрамах и ожогах, но более глубоких, нежели у Гаюна. Бёдра перехватывал широкий яркий пояс цвета подсолнуха, а чёрные шаровары доставали ему до колен. Такого же цвета сандалии плотно обхватывали его щиколотку и пальцы.
