Седьмым мужем был мечником. Он отличался кротким нравом и манерой тихо разговаривать. Его скромность и любовь к тишине полюбились Надуа. Так он влился в их большой коллектив…
Последним, восьмым, был родовитый мальчик. Не то жрец, не то просто молчаливый парниша с хорошей родословной. И был он слепым. Белые глаза с сиреневатым отливом одурманили эту женщину. Несмотря на свою физическую ограниченность, этот парень был очень шустрым и резвым. Слышал и чувствовал он хорошо. И Надуа с его собратьями стали для него глазами…
Так и жили они, все девять человек в большом чёрном особняке на вершине горы. Между мужьями никогда не было ссор и распрей по поводу их обожаемой жёнушки. Не знаю, как каждый согласился на такое, но Надуа никого вниманием не обделяла, хотя советовалась по большей части она со своим первым мужем, так как считала, что он мог дать ей по-настоящему дельный совет.
Но случилось счастье! Родилась у Надуа тройня: два мальчика и одна девочка. И никто не знал, чьи же это дети конкретно, ибо все как один были похожи на мать. От каждого отца было понемногу. И все старались чему-то научить их общих детей.
Выросли дети в любви и заботе. Каждый из отцов дал им что-то своё. И все как один были копиями Надуа.
На этом их история закончилась. Никто не знал, что стало с детьми, с мужьями и самой Надуа. Даже неизвестно, где конкретно находился их особняк, что это за место. Но говорят, что Надуа и её большая семья до сих пор живи. И не найти их местоположение лишь потому, что у этой интересной женщины есть друзья по ту сторону жизни…
Вильмас
Рассказ Глаш не произвёл на меня особого впечатления. Так, старая байка про полигамную женщину.
– Распутная какая-то дама в твоей истории, Глаш, – поддержал меня брат, – иметь при себе восемь мужиков и со всеми спать! Это же чокнуться можно!
Было видно, что Лорину на сегодня хватит пить.
– А я считаю, что Надуа молодец! Зачем связывать себе руки, привязывая себя только к одному мужчине? Общность жён и мужей, друзья! Так проповедовали нам философы прошлой эры![1]
Ребята захмелели. Я тюкнул Каллина, чтобы тот помог мне утащить остатки выпивки в каюты. Нам подсобил Эментау.
Когда мы вернулись, ни Ви, ни Зуи на месте я не обнаружил.
– Где Ви? И куда делся этот балбес Зуи? – не выдержал я.
Мне не хотелось, чтобы Ви так тесно общалась с Зуи. Хоть он и был членом Союза и сыном дракона, это не отменяло его безответственность и жажды к веселью.
– Оставь их. Пусть пообщаются немного. Никто не знает, чем для нас может обернуться эта война. Все мы не вечны, – остановил меня за плечо Каллин.
– Я лишь хочу знать, где эти оба!
– Они наверху! – указал Эментау на воронье гнездо, которое скрывалось за парусами.
Неожиданно окрик Ирна меня отвлёк:
– Ребята, смените меня! А то я целый день ничего не ел.
Эментау подменил Ирна у штурвала. Сам капитан вместе с женой спустился вниз, чтобы один из них смог поужинать.
– Что ж, раз все разошлись, то и я пойду… – промямлила Глаш и на заплетающихся ногах пошла в каюту.
Я проводил Лорина до нашей с ним каюты и вышел на палубу, где Каллин осматривал корабль.
– Страшно иногда бывает, когда все расслабляются.
– Боишься, что с кораблём что-то случится?
– С нами.
Звёзды засияли на тёмном небе. Их было много, очень много. Казалось, что по тёмно-синему бархату рассыпали алмазную пыль. Вода тихонько булькала под «Атлантикой». Но ни птицы, ни рыбы не нарушали общих покой, ибо слышно их не было.
