Сказка – ложь… - страница 6

Нет! Истинная магия завораживает и ужасает, отнимает разум и дар речи, притягивает и отталкивает одновременно. Никто не сможет увидеть её и остаться прежним. Истинная магия – это магия крови! В тот вечер я коснулась её впервые, но по сей день расплачиваюсь за это сполна.

Боги свидетели, и древние, которых почитала моя матушка, и новый, что только начал тогда проникать в нашу жизнь со своими епископами да монахами, я боялась, как никогда в жизни. Но страх мой заглушало ликование, пьянящее почище вина – то, ради чего я жила все последние годы, наконец, сбудется! Месть! Такая сладкая, такая долгожданная! Так что, я сделала всё, что она потребовала, без раздумий и колебаний. Собственной рукой я перерезала горло лучшего быка из отцовского стада, чтобы Королева-из-под-Холма начертила его кровью тайные знаки на земле, омыла ею моё лицо, руки и ступни под напев своих заклинаний. Взгляд Бурого ещё не затух, когда соль его жизни, смешанная с хмельным мёдом, коснулась моих губ.

Две золотые птицы на плечах Королевы Фей встрепенулись, ожили, молниями сорвались с места и, повинуясь приказанию своей хозяйки, упорхнули выбирать за меня зёрна из остывшего очага. Засиял ослепительный свет и явились на её зов сияющие белизной кони, запряжённые в колесницу из чистого золота, которую они несли с такой лёгкостью, как если бы она сплетена была смеха ради из тростника и соломы. В колеснице примчали они окованный золотыми пластинами дубовый сундук, полный самых прекрасных нарядов, что я когда-либо видела – платья да плащи из шерсти, льна и прочих, неведомых мне тканей, столь тонкие, что их можно было продеть в кольцо с девичьей руки, драгоценные меха, искуснейшей работы золотые и серебряные украшения, усыпанные самоцветами и прочее, и прочее, всего было ни разглядеть, ни, уж тем более, перечислить невозможно.

Моя благодетельница выбрала для меня платье белоснежное, лёгкое, словно облако в летнем небе, и сама помогла мне облачиться в него, опоясала золотым с лазурью поясом, украсила мои запястья и шею тяжёлыми браслетами, витым торком10 и золотой цепью с подвесками, алый плащ с меховой подбивкой сколола на груди усыпанной рубинами фибулой11, а на ноги мне обула вышитые золотом туфли из самой мягкой кожи ягнёнка; закончив, она оглядела меня и одобрительно кивнула, видя дело рук своих.

Скажу вам, там было что одобрить! Поймав собственное отражение в полированной крышке сундука, я увидела совершенную незнакомку. Хоть меня и от рождения никто не мог бы назвать дурнушкой, но тут, впору было принять меня за одну из дев-из-под-холма! Руку даю на отсечение, даже родные матушка с отцом не признали бы меня в той красавице!

Довольная результатом своих усилий, она помогла мне взойти на колесницу и напоследок дала наставления, рассказав, что ждёт меня при дворе короля и как следует вести себя в будущем, чтобы выполнить задуманное. Среди прочего, она обязала меня соблюдать три гейса12 – во-первых, что бы не происходило, покинуть пир, едва пропоют первые петухи, во-вторых, никому не дарить поцелуя раньше, чем буду прилюдно объявлена его невестой и в-третьих, не злоумышлять и не действовать против законного чада своего мужа. Эти условия сперва показались мне странными, но я подумала, что должна благодарить Клиодну за такие заветы, ведь выполнить их будет проще простого, и без промедления приняла их все. Едва растворились в холодном воздухе последние слова моей клятвы, хлопнула она в ладоши и сорвались с места волшебные кони, помчали меня к королевскому замку, так, что только ветер в ушах засвистел.