– Господи, пожалуйста, освободи меня от этого греха! – Фор запнулся об собственные ноги и с размаху упал в большую лужу. Мокрый и грязный, он поднялся на ноги и с опаской, словно запуганный пес, оглянулся. За ним никто не гнался. На улице было совершенно пусто.
– Пусто, – прошептал он и посмотрел себе под ноги. В мутной воде лужи он увидел свое лицо, испуганное и заляпанное кровью. Он набрал немного воды в руки и умылся от крови. – Мне нужно идти домой.
В окне его небольшой деревянной хижины печально горела свеча. Кажется, внутри еще не спали. Фор со скрипом приоткрыл дверь и медленно, на цыпочках, словно маленькая мышка, вошел внутрь. Мать полубоком сидела на стуле и кормила младшую сестру своей большой грязной грудью. Сестра сопела и давилась молоком, но мать настойчиво пихала ей грудь в рот. Он молча сел в дальний угол, куда свет свечи почти не доставал. Прижав лицо к коленям, он замер.
– Где ты был так долго? Ты принес деньги? – Мать заметила его.
– Нет – прошептал он настолько тихо, что даже сам себя не услышал. – Там произошло кое-что… – Его голос оборвался.
– Господи боже! Фор, ты ничего не принес? – Мать вскочила на ноги. – Агата, забери сестру!
Худощавая девочка лет пяти вышла из соседней комнаты и взяла на руки ребенка. – Здравствуй, Фор, – улыбнулась она и ушла, обратно закрыв за собой шторку, служащую перегородкой между двумя частями их обители.
– Ты хочешь, чтобы мы сдохли с голоду, Фор? Я последний раз ела три дня назад, ты понимаешь?
Больше всего на свете Фор не хотел сейчас слышать от нее эти слова. Он был безумно напуган и нуждался в ее поддержке. Ему так хотелось броситься к матери, прижаться к ее ногам и заплакать. Он был готов рассказать ей все, что с ним произошло, был готов увидеть на ее лице страх и разочарование, ему лишь хотелось ее тепла и немного материнской любви.
– Если бы только отец не пил, – зачем-то начал говорить Фор, но мать сразу же перебила его.
– Закрой рот, ты знаешь, что ему сложно найти работу, а ты просто жалок! Тебе уже пятнадцать, а ты не можешь найти нам немного денег на пропитание! Только ты один сейчас можешь нас прокормить.
– Он изменяет тебе, а ты не видишь! – Фор обозлился и сжал зубы. – Я не могу больше воровать, не могу! Мама, прошу тебя… – Но Фор не смог закончить то, что так тяготило его душу. Мать, схватив его за ворот рубашки, подняла с пола.
– Ты хочешь, чтобы я пошла воровать? Ты хочешь, чтобы я стала проституткой? Или, может, ты хочешь, чтобы я продала твою сестру? Хочешь этого, Фор? – Она была в ярости и, заметив слезы на его глазах, вдруг замолчала и замерла.
– Не смей трогать Агату. – Фор вырвался из рук матери и упал на пол, больно ударившись спиной. – Я найду деньги, тебе нужны деньги? Завтра они будут. – Он зло посмотрел на мать и, дрожа всем телом, поднялся на ноги. Шатаясь, он побрел в комнату к сестрам.
Мать смотрела ему в след. Кажется, она заметила что-то в его глазах, что заставило ее задуматься. Фор ушел, не заметив этого. Он не видел и того, как его мать скатилась по холодной стене на пол и беззвучно зарыдала, закрывая свое худое лицо руками.
Агата сидела в куче с тряпьём, укутавшись в старое отцовское пальто, и нежным своим голоском убаюкивала младенца. Лицо ее было бледное и худое, и казалось, что одно неловкое движение в ее сторону – и она разобьется на мелкие осколки как фарфор.
– Привет, сестренка. – Фор попытался улыбнуться, но улыбка получилась кривой и неестественной. – Как ты? Как София?
