Мирное соседство с юга обеспечивала лишь Фоллония – маленькая бедная страна, вернейшая союзница громадной Гематопии. Через Фоллонию гематопийские войска отправлялись вглубь материка, чтобы с удовольствием поучаствовать в чужих войнах, в результате чего потентат выбил себе несколько колоний.
Военная карьера была самым желанным поприщем всех молодых гематопийских мужчин. Заслужить право взять в руки оружие и биться, победить и быть посвящённым в рыцари – то был предел мечтаний обычного безродного молодца, отпрыски же людей побогаче метили выше. Рыцари Струн – знаменитые гематопийские гвардейцы – обычно окружали самого потентата, и славились к тому же легендарным божьим благословением, благодаря которому обретали невиданно высокий рост, различные сверхъестественные умения и творили чудеса, поминаемые в народе ещё долгие лета. Быть посвящённым в рыцари Струн – означало быть удостоенным столь высокой чести, что ради каждого посвящения, события редкого и значимого, в столице устраивался настоящий праздник. И, разумеется, добиться таких неслыханных почестей было делом до того трудным, что для большинства оставалось мечтой на протяжении всей жизни.
Поэтому толпы любопытных вечерами осаждали окрестности замка, чтобы не упустить момент, когда потентату вздумается выехать в окружении своих солдат, друзей и, конечно, легендарных рыцарей. Происходило это нечасто, и сие редкое зрелище вызывало бурю восторга у всех, кому являлось на глаза. Удивительные доспехи и оружие, горделивая стать, пышные одежды, великолепные громадные лошади, знамёна – и всё это хороводом громыхало вокруг потентата, который парадоксально выделялся на всеобщем фоне, причём отнюдь не скромным платьем, не маленьким ростом, но совершенно фантастической властностью, которая сквозила в каждом его жесте и взгляде.
Посетить очередной пир по случаю своего пребывания на юге потентат отказывался редко и наезжал к местным гантам со свитой, опустошая их погреба и сады. И хоть сам он и был довольно неприхотлив и равнодушен к возлияниям, рыцари его отдыхали с толком, и богачам гантам приходилось-таки подсчитывать убытки после отъезда высоких гостей. Лучшие розовые вина лились рекой в садах, где под сенью фруктовых деревьев накрывали столы, устилая их золочёными тканями, уставляя кувшинами и блюдами с пышущим жареным мясом. Окрестности утопали в цветах, которые с наступлением горячих закатов источали дивные пряные ароматы, от которых гости пьянели сильней, чем от вина.
Сюда вовсе не доносился смрад Помоища. Тошнотворная вонь не тревожила правителя, как не тревожили его взора и помои на улицах, вычищенных мусорщиками, некоторые из которых едва ли уступали гантам в нажитом состоянии. Отходы из Браммо вывозили на окраину и сваливали в долину между двумя крутыми взгорьями, за которыми зияли разрытые глиняные карьеры. Туда же в долину, где протекал приток Плувы Ройо, вёл канал с нечистотами, прорытый прямиком из Браммо. Ройо сочился с горных уступов, где долбили аметист, на широкую отмель, где рыли гравий, и ненавязчиво вливался в массивное синее тело глубокой Плувы, по которой шли суда, гружёные углём. Базар с шелками и винно-военные забавы проводились совсем в другой стороне от города, в прохладных рощах близ тракта на Браммо.
Жители Черры тоже были не прочь посетить ежегодный базар у замка потентата, и потому многие изыскивали возможность отправиться туда на заработки либо прикупить товару. Манил черрийцев и шанс поглазеть на грандов и легендарных рыцарей Струн – гораздо более любопытных и загадочных гостей с севера, нежели сам потентат, горбоносый профиль которого ежедневно на любой монете видел каждый гематопиец. Тем более что в Браммо намечался турнир, где намеревалось присутствовать блистательное общество из столицы, а значит, местным рыцарям выпадала великолепная возможность показаться перед властями и заявить о себе как о достойном сопернике для столичных бойцов на ежегодном Зимнем ристалище.
